Свят Василев - Искусство отпирать замки. Пособие для разорителей гнезд и всех сопричастных

Добраться до фонтана не минуя лабиринт было невозможно. Этим Вальдшнеп охотно пользовался, завлекая сюда девушек под различными предлогами. Орхидея разумеется знала о его увлечениях, но всякий раз изображала искреннее удивление, когда кто-нибудь брал на себя смелость развенчать образ примерного семьянина, которым среди домашних прикидывался Вальдшнеп.

Примула вышла в коридор и устремилась к лестнице. У самых ступеней она свернула вправо, и убедившись, что никто ее не заметил, зашла в библиотеку. Тихонько притворила за собой дверь. Они условились прятать письма друг другу во втором томе «Les Mystères de Paris 7 7 Имеется в виду роман Эжена Сю «Парижские тайны». ». Девушка без труда нашла искомый стеллаж и нужную полку. Библиотека досталась Птицееду от прежнего хозяина. Она была пропитана духом biedermeier , что и побудило модельера, питающего страсть к старине и пассеисту по натуре, сохранить ее в первозданном виде. Громоздкий напольный глобус отсылал к викторианской эпохе. Примула привела его в движение. Шар медленно зашевелился и перед взглядом девушки дважды проплыли материки и океаны. Встретив в застекленной дверце шкафа свою тусклую копию, Примула кротко кивнула ей как сообщнице. Розовый конверт пах сандаловым деревом. Убрав письмо в сумочку, жена Птицееда спешно покинула помещение.

Он стоял возле фонтана, окруженный пестрыми клумбами. Солнце пекло нещадно. Вальдшнеп снял пиджак и бросил его на скамейку с кованой спинкой. «Скорей бы этот день кончился», – подумал он. Ему вспомнилось, как отец впервые привез его сюда. В ту пору Птицеед еще не знал, каково это быть разведенным. Вальдшнепу приглянулась одна девушка, его ровесница. Он встречал ее каждую субботу. Она гостила у садовника. Качалась на качелях и спускалась по склону в перелесок фотографировать насекомых. Из подслушанных разговоров Вальдшнеп узнал, что ее зовут Соланж. Однажды он поймал для нее богомола и посадил его в банку. Принес ей в знак добрых намерений. С великой торжественностью он вручил плененное насекомое, будто стеклянная тюрьма с букашкой внутри была чем-то сравнимым со Священным Граалем. Она что-то протараторила по-французски, а после освободила узника, стряхнув его в траву. Вальдшнеп расценил этот жест чересчур превратно и ушел от нее обиженный. Тем же вечером он рассказал обо всем матери. Она, потягивая оранжад, лишь посмеялась: «В твоей жизни будет очень много прекрасных девиц, Олежек!». Слабое утешение. Вальдшнеп часто подглядывал за своей зазнобой, а отец, зная о мытарствах сына, акцентировал внимание на его привилегированном положении.

– Она всего лишь дочь садовника. Не более. В то время как ты, – Птицеед ткнул Вальдшнепу пальцем в грудь. – Хозяин.

Четырнадцатилетний Вальдшнеп усвоил урок очень быстро. Именно в ту пору стала раскрываться его подлинная сущность. Неделю спустя он оставил на качелях букет тюльпанов, а еще через неделю подкараулил Соланж у реки, куда она любила наведываться в поисках натуры для своих карандашных набросков.

Вальдшнеп позвал ее прогуляться к фонтану. Девушка была в лабиринте лишь раз, и то тайком от отца и Птицееда. Последний запретил прислуге устраивать экскурсии для родственников.

Под защитой Вальдшнепа, Соланж не боялась нарушить правило. По правде сказать, авантюрная сторона этого тайного моциона привлекала ее больше, чем юноша, напросившийся в проводники и телохранители.

Черты женщины уже проступали на лице девочки-подростка. Оно утратило ребяческую мягкость и заострилось. Рисунок губ сделался четче. А грудь, не до конца сформировавшаяся, тем не менее обрела соблазнительную для Вальдшнепа форму.

Бук, в тени которого он будет прятаться с Франсуазой был посажен только пару месяцев назад, отчего лабиринт сторожить было некому.

Они шли переулками зеленых коридоров. Беседа не клеилась. Отсутствие подходящих тем для разговора усугублялось плохим знанием французского. Вальдшнеп сыпал заученными в школе фразами и получал не вполне вразумительные ответы. Он догадывался, что согласие Соланж – не его заслуга, а стечение обстоятельств. Когда они вышли к фонтану, девушка уселась на скамью (ту самую с кованой спинкой) и принялась рисовать лошадей с рыбьими хвостами. Вальдшнеп следил за тем, как ее карандаш скользил по листку блокнота. Как из линий и штрихов, на первый взгляд никак не связанных между собой, складывалась узнаваемая картинка.

– Tu dessines bien 8 8 Ты хорошо рисуешь (фр.). , – выдавил Вальдшнеп, но Соланж, увлеченная процессом, его проигнорировала. Юноша посчитал, что она слишком легкомысленно к нему относится. Без должного уважения. Он сын человека, давшего ее отцу работу. Напротив, она должна радоваться тому, что Вальдшнеп ею заинтересовался.