Свят Василев - Искусство отпирать замки. Пособие для разорителей гнезд и всех сопричастных

В действительности все было куда проще. Его произношение оставляло желать лучшего. Соланж не расслышала ничего, кроме «bien 9 9 Хорошо (фр.). », слова универсального, которое могло относится к чему угодно. И к золотой осени, погрузившей сад в живописное увядание, и к безмолвным нимфам, смотрящим куда-то в пустоту, и к воробью, чирикающему на ветке, и к светловолосой девушке, склонившейся над эскизом гиппокампуса.

Тем временем Вальдшнеп переключился с рисунка на кое-что поинтереснее. Его глаза внимательно изучали пуговицу, которая наполовину высунулась из петельки. Одно неловкое движение и рубашка Соланж расстегнется на уровне ключицы, оголив небольшой участок кожи. А за ним станут доступны новые горизонты. Возвышенности и равнины непознанного тела.

Вальдшнеп чувствовал, что распаленное внутри желание – не голос любви, но физическая, стыдливая тяга к наслаждению. Он покорился ей сразу, утешаясь мыслью о праве, какое якобы имеет на эту невинную девушку. «Здесь я хозяин!» – звучали слова в голове. Но одновременно с ними был едва слышен угасающий лепет «Нет, это неправильно…». Поддавшись ему на мгновение, Вальдшнеп силился представить нечто омерзительное, нечто способное вытеснить зов плоти. Хотел отвести взгляд, однако тело не подчинилось. От Соланж чудесно пахло. Он ощущал потребность коснуться ее затылка, зарыться пальцами в волосы, погладить спину. Вальдшнеп вообразил себя каплей воды, проскользнувшей между лопатками.

Все произошло быстро. Одной рукой он схватил ее за ногу и опрокинул. Другой вцепился в рубашку. Блокнот с карандашом упали наземь. Соланж ударившись о скамью, вскрикнула. Первые несколько секунд ей казалось, что это игра, грубая, неуместная забава. Когда пришло осознание того, что намерения Вальдшнепа отнюдь не шуточные, она принялась отбиваться. Подняв колено, ударила ему в живот, но выпад получился слабым и лишь обозлил мальчишку. Он придавил корпусом ей ноги и влепил пощечину тыльной стороной ладони. Подсмотрел этот прием в каком-то голливудском фильме. На щеке остался ярко-алый след.

– À l’aide! À l’aide! 10 10 На помощь! На помощь! (фр.). – завопила Соланж, продолжая извиваться. Вальдшнеп закрыл ей рот рукой. Силы начали покидать девушку. Она заплакала. Брызнув из глаз, слезы окропили мужские пальцы, лежащие на сомкнувшихся устах. Девушка щипалась и царапалась, молотила Вальдшнепа по спине, вынуждая его освободить обе руки. Ее план удался лишь отчасти. Сорвав с Соланж рубашку, сын Птицееда сжал девушке запястья, а очередную попытку позвать на помощь пресек своим неумелым поцелуем. Его губы встретились с ее губами. Плохо понимая, что именно надо делать, Вальдшнеп облизывал девичий рот, пробиваясь языком к зубам. Девушка под ним обмякла. Раскрасневшиеся от рыданий глаза уставились на пасмурное небо. Боль и страх сковали все ее существо. И даже когда Вальдшнеп отпустил ее руки, потянувшись к бюстгальтеру, она была не в состоянии что-либо предпринять. Не оконченный рисунок в блокноте, обещание подсобить папе с обедом, предстали перед ней в виде бесконечно далеких, эфемерных видений, мало чем связанных с реальностью.

– Что это ты тут вытворяешь?! – в ужасе заорала Гвоздика, появившись из ниоткуда. Мужество мгновенно покинуло Вальдшнепа, и он тут же отпрянул от девушки.

– À l’aide! À l’aide! – задыхаясь в плаче, умоляла Соланж.

Гвоздика подошла к сыну и схватив его за подбородок, прошипела: «Выродок». После подбежала к девушке, сняла с себя атласную накидку и, прижав Соланж к себе, как напуганного зверька, укутала ее. «T’en fais pas, ça ira 11 11 Не переживай, все будет хорошо! (фр.). », – ласково зашептала она.

Вальдшнеп не нашел ничего лучше, кроме как сбежать.

– А ведь правду говорят, преступники всегда возвращаются на место преступления, – поля широкополой шляпы качнулись. Спустя столько лет они снова встретились в центре лабиринта.

– Здравствуй, мама, – Вальдшнеп, бледная тень своего отца, стоял спиной к Гвоздике.

– Люди делятся на два типа: тех, кто вьет гнезда и тех, кто их разоряет. Порой мне кажется, что ты лишь Минотавр, ожидающий здесь своего Тесея. Мир переживет еще ни одну мировую войну, а ты так и будешь стоять здесь и ждать, когда меч сверкнет перед глазами и появится возможность, наконец-то достойно умереть.

– Я просто не хочу делиться, – обратился к матери Вальдшнеп. Она увидела его слезы. – Он все у меня забрал, включая тебя. Я его первенец, а он ни во что меня не ставит. Каждое утро я просыпаюсь в надежде, что узнаю новость о его кончине. Он никогда не любил меня. За всякую ошибку я плачу в десятикратном размере. Зато Паше все сходит с рук.