Яна Гецеу - Три грустные истории. Он её любит, она его нет. Что с этим делать – а есть ли ответ?

– Тебе-то что торопиться? у тебя подруги нет, провожать некого! – проворчала хозяйка. Рюрик был «в разводе», а Катя – просто одна, и она похоже стремилась исправить «статус кво», но до парня ее намеки плохо доходили!

– Не, я ничего, Кать, просто удивляюсь! – он оправдательно пожал плечами.

– Да, надо идти, – сказал я.

– Кто с нами? – Ника по всему видно, тоже не прочь опустить головушку на подушку. Поднялись еще несколько человек. Остались только те, кто живет далеко. На радость Кэт, среди них был и Юрка. Ну чтож, Бог им в помощь!

На улице сущий холодильник, хотя гулявший с вечера ветер утих. Занимался серый, прозрачный рассвет. Холодное небо окрасилось розовым, словно на стол пролили портвейн. Хотя это неудачное сравнение, но в голове звенело и болезненно мутилось, и ничего получше я не мог придумать. Я обнял Нику, и еще раз оглянулся вслед удаляющимся друзьям. Они шли на остановку, а я жил недалеко и мог дойти пешком. Ника шла со мной – тоже не горела желанием тащиться через полгорода домой. Проще было вместе отоспаться у меня, а потом уж являться на глаза тете, у которой она жила. Тетка знала, где частенько ночует ее Никуша, и не имела ничего против – я казался ей вполне подходящей партией для любимой племянницы.

Дома у меня был только кот, и общество Ники пришлось как нельзя лучше. Я живу в большой двухкомнатной квартире, вместе с кузиной Натальей. Квартира перешла нам по наследству от бабушки, и очень кстати, поскольку это избавило нас от лишних проблем и родительского глаза. Наташа училась в медколледже, вместе с Никой, а я – в БГУ, на рекламе. У нас разные компании и жизнь, мы не мешаем друг-другу – и это главное. Но, помимо родства, у нас много общего. Например, парень Натки – кузен Ники, у которого она собственно и живет. Такой вот родственный обмен.

Едва добравшись до постели, мы упали прямо на покрывало, не раздеваясь. Кот повертелся возле меня, но я не обращал внимания на его пушистую персону, и он ушел к Нике. Как вернулась Наташка, я уже не слышал, счастливо пребывая в объятиях Морфея.

Проснувшись, я посмотрел на часы, и обнаружил, что уже 12. В окно глядел новый серый и мокрый день, близнец вчерашнего. По всему видно, прошел дождь. Страшно не хотелось вставать, болела голова, и настроение – никакое. На месте Ники сладко посапывал кот, а она сама, судя по бренчанию радио и звону посуды, на кухне. Я ощутил легкий голод. Надо бы встать, привести себя в порядок относительный, и присоединиться к подруге. Но так не хочется что-либо делать! Так я и лежал, слушая шуршание крови в ушах, словно в голову натолкали газет и в них завелись мыши. Подошла Ника, присела рядом, потрепала по волосам.

– Вставай! Вставай, my heart, мне одной скучно! – я ощутил поцелуй в шею: – ну хоть чаю со мной попей, я уже принесла! Даже идти не надо! – так жалобно, звонко. Прохладные пальцы пробежались по лицу, легли на лоб. Я взял ее легкие ладошки и поднес к губам. Она нежно рассмеялась.

– Болит голова? – ее губы коснулись моих.

– Уже легче! – пробормотал я. Как приятны ее холодные руки! Лежать бы так вечно, не открывая глаз, держа маленькие ладошки подруги в своих! Жаль, что это невозможно. Пришлось медленно и осторожно приподнять веки. Потом сделав глубокий вдох, рывком сесть. Сейчас же к горлу подкатил комок тошноты.

– Вот это героизм! – засмеялась Ника. – на, выпей чаю, и можешь идти умываться!

– Удивляюсь, откуда в тебе столько сил! – я принял горячую чашку, слегка обжегшую пальцы. – Ты уже и причесана, и вполне жива, а я еще долго буду «явлением»! наверное, и покушать приготовила, зайка?

– Конечно! Я-то знала, ты проснешься голодный, ну и соорудила та кое-чего!

– Ты моё солнышко! – я пил чай мелкими глотками, и чувствовал горькую нежность. Она такая тонкая, милая, заботливая – ну почему же я не люблю ее?

Тошнота отступила. Внезапно я забеспокоился:

– Ник, а Натаха пришла?

– Пришла. Спит она. С Вадиком всю ночь в «Навигаторе» отрывались, он зарплату получил. Теперь будет ныть с похмелья, достанет.

Я хотел было что-нибудь ответить, но зазвонил телефон. Вздрогнув, я снял трубку:

– Да? – никогда не говорю «алло».

– Сань, привет! – полетел радостный мальчишеский голос.

– А, Гордик, привет, братишка!

Всегда рад слышать вредного подростка Гордислава, у нас пять лет разницы, но взаимопонимание полное! Даже девчонки нам нравятся одного типа – хрупкие брюнетки.

– Ну че, братан, как жизняк?

Гордей считал себя уже вполне взрослым, и пятнадцать лет! Но для меня он совсем малыш.