Татьяна Катушонок - Близкая даль. Книга 2-я

– И все же что тебя заставляет каждый день ходить туда-обратно? Ты не молод, ближе к дому работать было бы лучше…

Пелагея украдкой глянула на мужа, ополоснула в воде очередную тарелку и вытерла рушником. Степан нахмурился…

– Разве можно сравнивать работу на железнодорожной станции с работой в колхозе? – ответил мужчина. – Это совершенно разные вещи…

– Отчего же? – полюбопытствовала Елизавета.

– Потому что в колхозе из-за работы люди белого света не видят, а на станции я каждый день с новыми людьми встречаюсь, много интересного узнаю, жизненного опыта набираюсь. Так что прекращай, соседка, свою агитацию, знаю я, откуда ветер дует… – ответил мужчина и искоса глянул на жену, полагая, что Пелагея подговорила подругу завести с ним этот разговор.

Хозяйка накинула влажный рушник на плечо и спросила:

– Ты о чем?

– Сама знаешь… Сколько раз говорил – прекрати разговаривать со мной на эту тему…

– О чем это ты? – пожала плечами женщина, она неоднократно пыталась уговорить мужа оставить работу на станции и перейти работать в колхоз, но каждый раз встречала яростное сопротивление мужчины.

– Ты подговорила Елизавету начать со мной этот разговор? – спросил Степан. – Напрасно, ничего не выйдет, а по поводу того, что опасно ходить через лес – скажу вот что: волков бояться – в лес не ходить…

Баба Дуня поняла, что Елизавета затронула болезненную тему Ушаковых, потому попыталась исправить положение.

– Верно, незачем плохое думать, не один ты этой дорогой ходишь, взять хотя бы нашего почтальона… Сколько километров за день он проходит – и ничего, если всего бояться, так и жить не стоит. И вот что еще скажу: бояться надо двух вещей – как бы от Веры отцов не отступить и на козни лукавого не попасться.

Пелагея и Елизавета переглянулись, а Степан с нескрываемым восхищением посмотрел на женщину и с благодарностью произнес:

– Мудрая вы наша, о чем ни спроси – на все ответ есть, да еще не какой-то, а самый верный.

– Действительно, – согласилась Пелагея, – мудрости вам, баба Дуня, не занимать…

Старуха сложила вязание и положила в карман шерстяной кофты.

– Проживете, сколько я – и вы мудрыми станете. Ладно, пойдем мы… Внучка, прощайся с подругами, завтра увидитесь… – женщина пошла к двери.

Тамаре не хотелось уходить, но перечить опекунше она не стала. Девушка попрощалась с хозяевами дома и последовала за старухой. Елизавета увидела, что Коржаковы уходят, и засуетилась:

– Засиделись мы у вас, а дома работы невпроворот… Ивана направили работать на лесозаготовку – надо собрать парня в дорогу. Одевайся, дочка, пойдем…

Хозяева проводили гостей и занялись домашними делами.

ВСЮ НОЧЬ МЕЛА МЕТЕЛЬ, ветер в печной трубе завывал с такой силой, что Елизавета не могла заснуть: то ей казалось, что вокруг дома кто-то ходит, то ей слышалось, что хлопнула входная дверь, и в подполе что-то заскребло… Женщина насторожилась, подтянула к шее пуховое одеяло и вслушалась в ночную тишину. «Наверное, показалось», – успокоилась хозяйка и постаралась отогнать тревожные мысли. Не успела она закрыть глаза, как в дальнем углу дома скрипнули половицы. «Что это?» – прислушалась женщина и отдернула занавеску, отгораживавшую закуток, где она спала, от общей комнаты. В этот момент в печной трубе что-то загрохотало и посыпалось, словно в нее бросили горсть песка с камнями. «Это неспроста… – опечалилась Елизавета. – Хоть бы крышу ветром не снесло, ишь, какие сильные порывы…»

– Мама, ты не спишь?.. – спросила Роза.

Елизавета приподняла голову над подушкой и прошептала:

– Дочка, ты?

– Угу… – всхлипнула девушка.

– Почему ты не спишь?

– Не знаю, – Роза уткнулась лицом в подушку и заплакала.

– Случилось что? – забеспокоилась женщина.

– На сердце тревожно, всю ночь кручусь с бока на бок… – глотая слезы, ответила девушка.

Елизавета отбросила одеяло, всунула ноги в валенки, стоявшие рядом с кроватью, и тихо, чтобы не разбудить брата, подошла к кровати дочери.

– Чего плачешь?

– Ваню жалко…

– Ивана? – удивилась хозяйка.

– Угу!..

Елизавета в недоумении посмотрела на дочь:

– А разве с ним что не так?

Роза ничего не ответила и заплакала.

– Что с тобой? – разволновалась хозяйка. – Толком объяснить можешь?

Роза вытерла ладонью слезы и голосом, полным скорби, произнесла:

– Не надо ему ехать на лесозаготовку…

Елизавета села на кровать дочери и с тревогой спросила: