Татьяна Герцик: Роман в утешение. Книга вторая

Георгий лег рядом, и, успокоенный, провалился в сон, крепко прижав меня к себе. Но я не спала. И спать не могла. Под его рукой было так тяжело и неуютно, он казался мне таким чужим и даже неприятным, что стало до боли ясно — моя когда-то такая нежная и светлая любовь умерла. Нестерпимо терзали холод, пронизавший насквозь всю душу, и непереносимое одиночество. В груди всё бурлило, недавние слезы не принесли облегчения, гнев и отчаяние просились наружу.

Мне хотелось завыть от горечи и беспомощности. Зачем я подала Георгию напрасную надежду? Напрасно я улетела в розовые дали, позволив себе поверить, что прошлое можно вернуть хотя бы во сне. Сколько еще глупостей я наделаю, если останусь?

Мое неразумное поведение говорило об одном — Георгию я противостоять не могу. И, если вздумаю остаться, скоро вновь превращусь в ту же полоумную дурочку, которой была восемнадцать лет подряд и которой Георгий без труда управлял, как вздумается. Но за прошедшее время я кардинально изменилась, и тихое счастье курицы-наседки под присмотром властного петуха уже не казалось мне столь привлекательным, как прежде.

В незашторенном окне четко виделись крупные звезды на безупречном бархате черного неба. Они игриво мерцали, обмениваясь друг с другом нелестным мнением о нас, таких забавных и непоследовательных людишках. Как ни странно, но именно это полуприличное подмигивание вырвало меня из оков истерики и заставило кривовато усмехнуться.

Тут в моей замороченной голове всплыл образ разъяренного Пронина, мгновенно погасив ухмылку. По коже прополз неприятный озноб, сея легкую панику. Что будет, если Роман застанет меня здесь? Да еще в постели с Георгием? Не миновать тогда выяснения отношений, скорее всего с кровавым мордобоем, чего я вообще не переношу. К тому же кто бы из них не вышел победителем в этой схватке, мне он абсолютно не нужен.

Передо мной во весь рост встала всё та же неистребимая проблема — как жить дальше. Первый шаг ее разрешения прост до банальности: нужно выяснить, кто я и чего хочу от жизни. Раньше я всегда старалась угодить тому, кто был рядом — сначала матери, потом Георгию. Пронин не в счет, ему я не угождала, а сопротивлялась, но слабо. Это и понятно — как говорится, «потерявши голову, по волосам не плачут». Так и я, — после измены Георгия мне было всё равно, кто со мной рядом.

Но теперь я более-менее пришла в себя и захотела познать самоё себя, то бишь выполнить одну из древних заповедей. А для этого мне нужно очутиться как можно дальше от обоих претендентов. У меня оставался один выход — удрать отсюда как можно быстрее. Что ж, в этом деле у меня выработался изрядный навык, и теперь мне осталось лишь вновь применить его на практике.

Осторожно выкатившись из-под горячей мужской руки, как и прежде, по-хозяйски устроившейся на моей талии, я на цыпочках выскользнула из спальни, по дороге прихватив лежащую на стуле одежду. На мгновенье задержавшись в дверях, кинула последний взгляд на Георгия, мирно уткнувшегося носом в подушку и обхватившего изрядный кусок одеяла, видимо, пытаясь найти замену моему теплому телу.

Мысли остаться у меня не возникло ни на единый миг, лишь в груди тупо горела досада оттого, что Абрамов так некстати оказался на моем пути. И не только на пути, но и в постели. Но что сделано, то сделано, и главное теперь — не шуметь. Если, не дай бог, он проснется, никакой свободы мне не видать. После этой ночи Георгий решит, и не без основания, что у него на меня есть все права.

Спустившись вниз, натянула всё тот же брючный костюм, в котором была у Тамары Якуниной, параллельно прикидывая, куда бы мне податься. Лучший вариант — поселиться где-нибудь в глухой деревне. Причем такой, где было бы два двора с парой добродушных старушек семидесяти лет и никого помоложе и подозрительнее. Память услужливо подкинула мне подходящую деревеньку, или, вернее, то, что от нее осталось — в позапрошлом году, гостя с Оксаной, своей коллегой-дизайнершей, у ее родичей в приволжской деревеньке Ишково, я услышала о Зажимках, умирающей деревне неподалеку.

Мимо дома, осветив фарами окружающее пространство, проехала какая-то машина, и я нервно подскочила. А если это очнувшийся Пронин со своей командой? Это казалось вполне вероятным, и сердце принялось даже не биться, а скакать, как олененок от настигающего его тигра. Если уж мне придется выбирать из двух зол, выберу меньшее и останусь с Абрамовым. Все-таки нас связывают общие дети, тогда как Пронину я вообще ничего не должна.