Он уже собрался захлопнуть учебник, как услышал громкий угрожающий голос сверху:
– Не закрывай!
Крик был на русском. Марк испугался и замер. Он находился в Шхеме. Наверное, он перезанимался и ему послышалось.
Он медленно начал закрывать книгу.
– Я же сказал, не закрывай!
Все…
Это меня глюк настиг! Только ведь Бог знает все языки, и он хочет, чтобы я продолжил заниматься. Надо его кое о чем спросить.
– Какие у меня шансы на сдачу?
И услышал ответ, который поразил его, как молния.
– А я откуда знаю?
Марк дернулся и выронил учебник.
И опять глас с небес:
– Блин, ну просил же не закрывать!
– А разве Бог не знает неврологию?
– Бог может и знает, а я нет!
– Значит ты ангел?
– Если ты сейчас же не откроешь учебник, то я стану твоим ангелом Смерти!
– Это архангел Габриэль говорит?
– Нет Марек, ты все-таки мудак! Это Хасан.
– А разве есть такой архангел?
– Повернись назад и увидишь!
Марк резко повернулся и столкнул опиравшуюся на лавку винтовку. На крыше восьмиэтажного здания предательски блеснул оптический прицел. Марк замер.
Снайпер слегка приподнялся и помахал рукой. Вокруг его головы была замотана красно-белая куфия.
Марк потянулся поднять винтовку.
– А вот этого не надо! У меня «Дегтярёв» с полным диском и еще два в запасе… Если бы я хотел тебя грохнуть, ты бы уже был бы крупно намолотым фаршем!
– Хасан?!
– А то, кто еще с тобой бы в Шхеме на русском бы разговаривал. Ты в ноябре идешь сдавать экзамен?
– Да.
– И я тоже. А учебника так и не достал. Так что, давай, раскрывай учебник и поехали. Кстати, что такое «ипсилатеральный»?
– Это на латыни. Находящийся на той же стороне. Слушай, а ты не выстрелишь?
– Ты че, дурак?! А где я еще учебник по неврологии увижу? Ты когда завтра придешь на пост.
– В три.
– А когда тебя сегодня сменят?
– Через час.
– Блин, времени совсем нет! Давай учиться!
Поэт, прозаик, драматург.
Детство и юность прошли в Днепропетровске. Тридцать лет прожил в Севастополе, где работал актером и режиссером, газетчиком и радиожурналистом, заведующим литературной частью театра, руководил телерадиокомпанией.
Автор многих книг стихов, прозы, пьес, киносценариев, текстов песен.
В 1994 году репатриировался в Израиль. Здесь вышло девять книг Бориса Эскина.
Лауреат премии Союза писателей Израиля имени Давида Самойлова.
«Мои стихи на русском языке…»
Мои стихи на русском языке.
И снятся сны по-прежнему на русском.
На русском память – свет на маяке —
Сигналит о веселом и о грустном.
И даже если в череде открытий
Язык пророков мне познать дано,
Сумею радоваться на иврите —
Страдать на русском буду все равно.
«Пока не празднует душа…»
Пока не празднует душа
Заветных праздников еврейства,
Все кажется лишь лицедейством,
Не стоящим и полгроша.
В душе пропахана межа.
В окно к счастливому семейству
Подглядываю, чуть дыша,
Завидуя их иудейству,
Их детской радости бездонной,
Их незаслеженному чувству,
Их Богом данному искусству!..
А я по-прежнему бездомный,
Чужой на празднествах святых
Бессмертных пращуров моих.
«Еще одна блаженная попытка…»
Еще одна блаженная попытка
Упрямо удержаться на канате,
Протянутом между распятым прошлым
И не воскресшим будущим моим.
Я снова оступаюсь на тропе,
Проложенной по лезвию обрыва
От безнадежности одной к другой.
Руками распростертыми пытаюсь
За пустоту пространства ухватиться.
Отчаявшись, теряю равновесье
И падаю, цепляясь за канат.
Барахтаюсь беспомощно над плахой
Арены, что в тисках амфитеатра
Мгновенно сжалась в черную дыру…
Я зависаю в лютой тишине,
Заряженной испугом и восторгом,
Сочувствием, насмешкой, раздраженьем,
Которые спрессованы до взрыва
Аплодисментов, расценивших это
Падение, как остроумный трюк
Всех обманувшего канатоходца,
Скользнувшего по лучику судьбы.
Она коммунальной квартирой
Мне кажется душной порой.
То вдруг – шпингалетом-задирой,
А то – безутешной вдовой.
Ухоженной и замарашкой,
Больной и живучей, как ртуть.
Заползшей на карту букашкой,
Которую запросто сдуть.
Читать дальше