Ирина Михневич: Один лишь шаг. Повесть

Проклятый день, когда пропали деньги! Как же здорово он начинался для Сергея!

После консультации Суханов не собирался корпеть над учебником и конспектами, потому что весь год к экзамену по двигателям внутреннего сгорания готовился. Преподаватель не давал им спуску, и теперь Сергей был уверен в себе как никогда.

Он ни о чем не просил родителей, но они сами помнили о предстоящем торжестве. Наверное, мать сэкономила на чём-то или сберегла то, что Сергей отдал ей после летней практики. Теперь уже неважно. Главное, он мог себе кое-что позволить на полтораста рублей, полученных месяц назад. Сергей позвал с собой в единственный поселковый универмаг Ваську Рябченко. Надо же было с кем-то посоветоваться, что стоит брать, а с кем ещё, если не с другом.

Всё вышло неплохо и недорого: тёмно-синяя рубаха на кнопках вместо пуговиц и модные клетчатые брюки. Ребята отметили удачную покупку обедом в кафе на оставшуюся десятку.

А на улице потрясающе пахло влажной землёй. Так пахнут свежие огурцы или ряпушка. Яркое солнце разгулялось на синем-синем небе, аж слепило глаза.

Никак не хотелось в общагу. Гуляя по посёлку, друзья вспоминали весну в Донбассе.

Сравнивали: дома уже сады в цвету, а тут только самое начало. Но какое! Снег таял, казалось, прямо на глазах. И моментально на проталинках подняли к солнцу жёлтые головки любопытные первенцы мать-и-мачехи.

Мальчишки наслаждались предчувствием будущего:

– Через пару недель начнётся. Откроется большая вода.

– Здорово! И выпускной совсем близко, а там и на работу.

– Хорошо, что есть куда и нас уже ждут.

Они не обратили внимания на тихого соглядатая в универмаге. Зато Вовка Попугайчик сразу заметил друзей, оценил Серёжкину покупку и помчался со своим открытием в роту, где тосковали в томительном бездействии Быченко и Пикалёв.

Дрожа от возмущения, Пика мерил длинными ногами кубрик. От двери к окну, от окна к двери.

– Не мельтеши! – раздражённо прикрикнул на него Женька, валявшийся в одежде на кровати в нарушение всех уставов. Он вяло мусолил в зубах дымящуюся сигарету, уставившись в одну точку на потолке, гипнотизируя полусонную муху. Джуня в который раз уже прокручивал в голове предстоящий разговор с Сухановым, прикидывал, как вернуть деньги, если тот их уже потратил.

– Всё кипит в груди! – возмущался Лёшка. – Вот же козёл! Суканов! Вместе жили, и не догадывался никто. Это ж надо! Своих перед выпуском обчистить!

– Никуда не денется, расколется. Рота обломает, – убеждённо заметил Женька.

И тут вошли Серёжка и Васька, беззаботные, довольные, умиротворённые какие-то.

– Почему вы здесь? В Петрозаводске должны сейчас быть! – удивился Васька. А Сергей ещё больше удивился, увидев под кроватью свой старый чемодан, с которым он приехал в училище, ведь все курсантские вещи хранились в баталерке. Что за новости?

. – Прикидываетесь, гады! – Пика пошёл грудью на Сергея..

– Лёха, подожди! – Джуня скрестил руки. Голос его стал жёстким и деловитым, как у прокурора в фильме о бандитах:

– Шикуешь, Серый? Откуда бабки? Где дают? Может, подскажешь?

Пикалёв вопросительным знаком навис над Серёжкой и ловко вырвал свёрток с покупками у него из рук.

Сергей остолбенел.

– Вы что, парни? Не с той ноги встали? – поймав отвращение в Джунином взгляде, занервничал Рябченко.

– Заткнись пока, Рябой! Не с тобой разговор! – предостерёг Пика.

Джуня, состроив брезгливую мину, развернул свёрток с покупками, кинул к себе на койку «вещественные доказательства».

– В чём дело-то? – взвинтился Сергей.

– Ну, гад, достану я тебя! – снова дёрнулся к нему Пикалёв.

– Погоди! – остановил его Быченко. – Это всегда успеешь. Побеседовать надо с товарищем. Бывшим товарищем, стоит заметить.

Он медленно, выдержав театральную паузу, всем корпусом повернулся к Сергею, вперил в него уничтожающий взгляд:

– Ты знаешь, что деньги тю-тю? Общественные! Уплыли…

– Как? – вырвалось одновременно у Рябченко и Суханова.

– Все. До копеечки, – с каким-то тайным злорадством уточнил Женька Быченко. Ему явно понравилось быть главным актёром в этом спектакле, им же самим поставленном. В самом деле, это куда правильней, чем самому пострадать за то, чего не совершал.

– Не может быть! – попятился Рябченко.

– Вот и мы так думали. Оказалось, может. Есть среди нас грязный предатель, а мы его три года человеком считали. Ловкач и подлец, мастер маскировки, – с грустью размышлял Джуня.