Ирина Михневич - Один лишь шаг. Повесть

В родной школе ему давно делать нечего, даром что мать там же детей считать-писать учит. Уж лучше бы Сергея когда-то в железнодорожную отдали. А тут сразу на него ярлычок прилепили: «сынком» дразнили, хотя учителя ему поблажки никакой не делали.

С чего конкретно началось, уж и не вспомнить. Не сумел Серенький перед семиклассниками постоять за себя, и оседлали его быстро. Это случилось, когда был он в четвёртом классе. Но и в седьмом для него мало что изменилось: обидчики тоже повзрослели. И пошло – поехало: таскал из дома деньги, сигареты, сладости – всё, что придётся. Глупый был, а друзей настоящих у него так и появилось. И тошнило уже от упрёков учителей. Только и слышал: «У тебя же мама – педагог! У тебя же папа – инженер! Оба с высшим образованием! Интеллигентные люди! Как ты можешь их так подводить?»

Вот достали, честное слово! Как будто они понимали что-то в его жизни!

Казалось, и материться научился не хуже других, хотя у них в доме это не было принято, и за себя постоять уже мог. Но интереса к учёбе не прибавилось. Не было смысла и цели.

Сергей не обижался на родителей, просто чувствовал себя чужим в семье. Мать стыдились его, а отец не вмешивался в их с матерью разборки Выходит, вовремя замаячил Юхин на горизонте? Да и что тянуть? Как ни крути, обречён Сергей на ПТУ. Для матери само слово это ругательное. Ну и пусть.

«Помогите тупому устроиться», – так говорили о Серёге и ему подобных. Но он вовсе не считал себя глупым и был уверен, что люди везде людьми становятся. Гагарин ведь тоже учился в ПТУ и не пропал, а прославился на весь мир. Космонавт! Первый в мире! Так что всё от человека зависит в этой жизни.

И трижды прав Юхин: отсюда надо подальше. Пусть уж лучше родители к нему в гости, и он на каникулы, конечно, домой. Как Пашка. Соскучатся – не до упрёков будет. Недолгая радость встречи, и снова в его жизнь никто не лезет! То, что надо!

Парни проснулись уже перед Петрозаводском, когда закопошились в вагоне пассажиры. Полусонный Женька стал натягивать любимую кожаную куртку, которая послужила ему в это утро подушкой. Зевал, не попадая в рукава.

Лёшка, такой беспечный, вдруг тихо подсказал:

– Проверь!

– Угу, – кивнул Джуня и замотал головой, словно пытаясь вытряхнуть из себя остатки чего-то неприятного. – Ерунда приснилась. Будто в яму провалился, пытаюсь выкарабкаться, а края осыпаются, осыпаются…

Женька сунул руку во внутренний карман куртки и сразу забыл о своих переживаниях по поводу сна. Тихо выругался неизвестно в чей адрес, непонятной злобой полоснули глаза.

– Ты чего? – вытаращился на него Лёшка.

– Да ведь нет ничего! Пусто!

– Как нет? Не понял. – Быть не может! Ты хорошенько проверь! Мы же вчера считали!

– Хорошенько? – судорожная усмешка прошла по лицу. – Куда уж лучше? Сам погляди, если не веришь.

– И наших тоже? – Лёшка все никак не мог прийти в себя от изумления.

– Не догоняешь? Никаких нет! – заорал Женька.

На их перепалку стали обращать внимание пассажиры, и парни поспешили выйти в тамбур.

Продолжили разговор на перроне уже без свидетелей:

– Что теперь будет? Как сказать парням? – с тоской вопрошал Лёшка.

– А ты будто не догадываешься? На нас всё свалят. Скажут, профукали выпускной. Продрыхли. И ведь правы будут, – угрюмо отвечал Женька.

– Может, выкрутимся как-нибудь? Ещё успеем к выпускному? Колпит завтра обещали выдать, – робко нащупывал обходные пути Лёшка.

– Колпит? Нет, не спасёт он нас. Ну, рублей тридцать, может, сорок на человека. Нашего с тобой колпита, если сложимся, всё равно не хватит, чтоб долг покрыть. Да и выдадут не раньше, чем через месяц. Уже на практике. Забыл, как долго мы его в прошлом году ждали? – отнял всякую надежду Быченко.

– Не простят! – дошло до Пикалёва. – Сматываться надо.

– А диплом? – теперь взвился Быченко. – Три года жизни коту под хвост? Моей жизни! Нет уж! Пусть бежит тот, кто виноват.

Лёшка озадаченно покосился на друга:

– Да, найдёшь его, как же! Того говнюка, который украл! Уже потратил, небось. Нас ведь обвинят!

– Своим захочешь остаться – решишь вопрос! Найдём! – подытожил Быченко жёстко.

Назад парни вернулись тем же «колхозником», только теперь уже путешествовать им пришлось зайцами. В дороге прятались от контролёров, чтобы те не высадили их на каком-нибудь полустанке. И никак не могли гонцы придумать, что скажут однокурсникам.

Да и что толку было размышлять, если всё одно выходило, что виноваты они и никто другой: проворонили, разнежились в тепле. И ведь, как назло, перед самой поездкой не проверили деньги, мечтая только о том, как бы незаметно выбраться из общаги. И теперь у них один-единственный выход оставался: искать и найти вора, чтобы наказать. Примерно, по всем правилам.