Ирина Михневич - Один лишь шаг. Повесть

К обеду Быченко и Пикалёв приплелись в общежитие. Джуня был мрачнее мрачного. Пика суетился и бубнил что-то, пряча беспокойство за пустой болтовнёй.

Скрыть своё возвращение несостоявшимся гонцам не удалось: на консультацию к экзамену в учебный корпус ушли не все. Однокурсники бесшумно и быстро собрались в спорткомнате, прихватив для конспирации ракетки и пару шариков для настольного тенниса.

И посыпались неприятные вопросы :

– Влипли?

– Из общаги не выпустили?

– Дежурный на КПП засёк?

– На пригородный опоздали?

– Да что вы молчите? Что случилось-то?

Джуня наконец выдавил из себя, багровея:

– Парни, тут такое дело… Денег нет. Украли!

Что тут началось! Заорали разом так, словно не десять человек, а вся рота.

– Хорош заливать!

– Кончай свистеть!

– Вот мастера шутить!

Не поверили, значит.

– Тихо, командир в роте, – заткнул крикунов Гоша Стреляный, признанный правдолюбец и Робин Гуд. Именно он предложил послать за водкой Быченко и Пикалёва, убедив остальных в надёжности такого выбора. С Гошей не спорили, его слово было решающим давно, с первого курса.

Тогда его и прозвали Стреляным. Получил он от поселковых жмотов заряд дроби в мягкое место. Пострадал за конфискацию домашних вкусностей из сараев в пользу курсантского братства. Дробь, конечно, извлекли, но два года условно дали. Дорого обошлись ему сало и варенье, солёные грибочки и картошечка. Никого из соучастников Гоша не выдал, всю вину, как положено, взял на себя. Кличка и большой авторитет остались за ним. Не живота своего ради старался – всех страждущих угостил, со всеми поделился.

– Что за дела? – обернулся Гоша к поникшим гонцам.

– Правда, ребята, украли, – проговорил Пикалёв чуть слышно, словно уговаривая всех успокоиться, а Быченко угрюмо молчал, опустив голову. Он был унижен недоверием, но всё оборачивалось сейчас против них.

– Выворачивай карманы! Показывай! – спокойно, деловито, будто ничему не удивляясь, приказал Гоша.

Быченко и Пикалёв продемонстрировали карманы. Однокурсники вытряхнули сумку, открыли пустой дипломат, обшарили кубрик. И повисла в воздухе тяжёлая обида :

– Борзые вы, однако, парни! Вот будто бы всё так просто! Ищите вора! Иначе вам не позавидуешь.

Пикалёв заканючил:

– Может, не надо, ребята? Ну их, эти деньги? Кого мы найдём теперь? – большие серые глаза Лёшки молили о пощаде.

Джуня с молчаливым осуждением взирал на суету друга. Все знали, что в такой ситуации бесполезно о чём-то просить, умолять кого-то и очень вредно выглядеть жалким и беспомощным.

– Ваши заботы! – сказал как отрезал Стреляный. – Деньги надо вернуть. Выпускной должен состояться.

– Да где достать столько? Это нас ведь обокрали! Мы пострадавшие, – робко попробовал возразить Пикалёв. – Сейчас даже салаг не потрясёшь. Перед выпуском пасут нас, сами знаете.

– Вот это довод! Братва, почему из-за этих уродов все должны пострадать? – возмутился Вовка Попугайчик.

– Ты чего молчишь? – Стреляный резко повернулся от Пикалёва к Быченко. – Деньги-то у тебя хранились. Мы и рассчитывали прежде всего на тебя.

Женька, куда голос-то девался, униженно просипел:

– Я и не спорю. Искать, конечно, нужно. Но вы нам помогите!

К этой просьбе все отнеслись с пониманием:

– Поможем. Дело общее. Проколется ворюга на чём-нибудь. Куда он денется?

Юхин пробыл в отпуске всего-то неделю, однако Серёжку всерьёз зацепили его байки. Сладко зазвучали для него необычные слова. Ими щеголял отпускник Пашка Юхин. В них была тайна, в которую Сергею надо было проникнуть во что бы то ни стало. Он даже словарик морских терминов завёл в общей тетради, чтобы зазубрить их и при поступлении не ударить лицом в грязь.

Серёжка думал, что родителям трудно будет свыкнуться с мыслью о его отъезде. Он ошибся. Ни мать, ни отец не только не расстроились, но даже неестественно обрадовались тому, что у сына появилась настоящая мечта. Их огорчило только расстояние: не смогут больше вмешаться в его жизнь. Однако и с этим смирились. Поняли, наверное, что прошло их время приказывать и проверять.

В детской комнате над письменным столом Серенький прикрепил на стену заветный плакат и стал ждать ответа из училища на свой запрос.

Море Серёжка теперь во сне чуть ли не каждую ночь видел. Можно сказать, бредил им. Неведомые дали взывали к нему: «Ты наш! Приди! Открой! Узнай!» И была тёплая, влажная южная ночь. А над морем земным сияло, обнимая Сергея, бездонное звёздное море, фантастически прекрасное и страшное в своей непостижимости. И он, песчинка в этом огромном мире, всё же твёрдо держался на ногах.