Владимир Дьяченко - Житомир-Sur-Mer. Паломничество Негодяя

– Жена подтвердит, что вы были дома?

Вот только палец на зеленой кнопке.

– Так ваша жена подтвердит, что вы были дома?

Накрыло чувство вины. Как же мог?!

– Да этот белорус сам… не справился с заносом! Почему в автошколах учат всему, только не этому?! Да он купил права!

– Откуда вы знаете, что он белорус?

– Откуда…

– Так жена подтвердит, что вы были дома?

Нет, только не это. Тащить в семью эту чуму. Мой будущий ребенок – сын убийцы. Моя жена – жена убийцы. Если жить дальше, они не должны знать об этом. Никто не должен. Если б я сам погиб в этой аварии… Чувства. Надо где-то спрятаться и отсидеться. Год, неделю, месяц. Надо ли что-то делать?! Что я делаю, когда не знаю, что делать? Нарезаю круги по МКАД. Или жму на кнопку? Только не сейчас. Мысли мгновенны – звонок дольше, чем бесконечность.

С чего такое начинается? Пара простых фраз на кухне «вопрос – ответ – вопрос. Еще вопрос. И еще». Кривые траектории реплик, и ты загнан в какой-то невидимый пространственный угол. В вершину пирамиды, в ее сужающееся нутро. Дернешься с ответом, и следующая фраза любимой женщины превратит лучи угла в липкую паутину. Плотный захват, горловые спазмы, контрольный укол едкого замечания, и хобот черной паучихи уже качает кровь в черный желудок прямо из твоих артерий. Сердце захлебывается пустотой вен, как моторы давятся морской водой.

– Хватит!

– Нет, не хватит! Титаник тонет из-за тебя!

И теперь только рикошеты стеклянных жал от стены могут разорвать паутину. Вслед за словами, обгоняя слова. В разящих осколках больше смысла – слова ранят сильней битых стекол. Как же напуган творец осколков! И как же больно создателю этих слов! Когда затихает стеклянный звон последнего аргумента, все ясно до рвоты: волки голодны, овцы сдохли! МКАД! Спасение? Или цепь ловушек! Минное поле… Парни, я подорвался. Уходите, бросьте меня здесь… Я жму на клавишу телефона.

Так что все-таки сделал Айсберг, когда в него воткнулось неловкое металлическое корыто? Он ничего не видел, у него нет глаз. Он ничего не слышал, у него нет ушей. И ничего не чувствовал, у него не было сердца. Быть как тот айсберг. Его образом и подобием.

Только не на ту кнопку, которую выбрал. А на ту, что не выбирал.

Оглядываюсь. Позади, в самом начале горизонта, суета и сполохи аварийных мигалок. Вопль!!! Длинный, отчаянный, долгий стон прайда умирающих динозавров. Лапы, когти, кулаки, руки колотят руль. Этого не может, не может быть! Вот только мысли вязнут в реальности. В ясной, остро прочерченной, рационально осмысленной, логически неопровержимой. В той, где ты убил человека. И этого не изменить. Вот бы вернуть бы время бы назад бы… Дать бы шанс законам мироздания подстроиться под меня, под мои желания. Сочинить какого-нибудь нового Эйнштейна, который изогнет пространство так, что все случится в нем по-другому. А потом этот новый мир, новое пространство пошлет мне какой-нибудь особый знак – луч другого, например, зеленого солнца высветит на желтом асфальте МКАД дорожку цвета индиго. По ней ко мне подойдет тот, лежащий бесформенной кучей, и сияющий скажет: «Все ОК. „Титаник“ с Айсбергом разошлись. Все мертвые прибыли в Портленд строго по расписанию». И помашет мне фиолетовой рукой со своей тропы другого, не желтого кирпича.

Не на зеленую я нажал. Не на зеленую, мать ее, мать ее! А на красную! На красную, красную. Красную запретную. На кнопку «отбой». Так лучше, так хорошо. Так правильно. Даже если нехорошо и неправильно. И не твое.

Чудесный, замечательный Новый мир. И всего-то, разогнаться до скорости света. Вот только здесь никакой Эйнштейн не поможет. Даже новый. Даже цвета индиго. А что сделает Новый Я? Не обязательно какого-то странного цвета. Просто другой. Преступник, лжец, трус, убийца. Только не оглядывайся назад. Прошлое само нагонит тебя, если захочет. Живи настоящим. Я вынул батарею из телефона, чтобы не оставлять в пространстве следов. Тронул рычаг скорости, и мигающее прошлое в зеркалах быстро съежилось в обратную перспективу.

Когда наматываешь круги по кольцевой дороге, отчаяние кажется бесконечным. Но если приближаешься к скорости света, даже из очень-очень далекого далека, чувствуешь, как легко слетается с привычных орбит. И по одной и той же, уж точно, дважды не пролетишь. Мою новую орбиту подсказал плакат. До Нового Мира было двадцать семь километров.

Домодедово. Другая точка отсчета. Start up нового измерения. Полеты от проблем и из семейных гнезд в дальний-дальний космос. Дорога из Желтого Кирпича, как ей положено, таки привела меня. Через сонные маковые поля и леса саблезубых тигров к воздушному шару Гудвина. К стаду самолетов, готовых покинуть землю. Землю с маленькой буквы. Где живут люди с маленьких букв. Такие, как я. Да, я плохой человек. Я дрянь, негодяй и совсем нехороший. Но как раз поэтому и свободен. И у меня есть цель. Что еще нужно современному человеку для счастья?! Цель и плохая память! Особенно если цель так проста и незамысловата – свалить!