Владислав Корнейчук - Отправление с Киевского вокзала. Роман

Полтора месяца назад, проводив в последний путь журналиста «Музыкального телеграфа», лет пятнадцать назад проносившего на концерты под одеждой наполненные портвейном мехи, Трюффо в очередной раз отправился спасаться к анонимным.

Память воссоздала картину, как Тим, смешно пританцовывая в стоячем партере, прикладывался к спрятанной на груди соске с портвейном, как иногда кто-нибудь из коллег просил попробовать… Все, впрочем, и так были гашеные, кто – чем. Трюффо, как правило, еще до концерта выпивал какого-нибудь алкоголя.

Основу болезни Григорий и многие его коллеги в значительной мере заложили именно в девяностых. Про остальных Трюф уверен не был, а о себе мог сказать: тревожные признаки к началу нулевых сквозь веселый пьяный туман просматривались.

Разговор перекинулся на меломанские темы. Оказалось – оба собирают винил. Точнее, у Виктории, без всякого интереса с ее стороны, валялось несколько сот грампластинок, купленных отцом, футбольным тренером.

Б. рассказал, что удалось найти на минувших выходных на блошке:

– Два диска «Арсенала» козловского. Почти новые. Лежали у кого-то. Вообще, они молодцы, для своего времени и места хороший такой фьюжн играли…

…Слово за слово, добрались до скульптурных композиций, созданных в эпоху правления мэра Лужкова. Зашли в находящийся под Манежной площадью супермаркет за водой. Период летней московской жары прошел, но днем – август без дождей выдался – свежести московскому пешеходу, как правило, не хватало. Сделали остановку у стеллажа с минеральной водой: что бы взять? Яркий свет, отражаясь от стоящих по соседству алкогольных бутылок, приобретал особенную яркость…

Выпивка – известный способ сжать время, это хорошо известно каждому ловеласу. Однако при данных обстоятельствах Трюффо ни о чем таком даже не помышлял: хоть и ровесница, но слишком уж в возрасте… Хотя у Вики, Трюф это отметил, как только с Эй-эй вышли, присутствовало то, чему он однажды придумал специальный термин, – вибрато. Одна из главных характеристик этого явления – погружающий мужика в транс, подрагивающий при ходьбе женский таз. Вибрато сигнализирует о возможном наличии сверхъестественного огня, про который мы слышим в блюзах его первых исполнителей из штата Миссисипи… «Вот если бы, – рассуждал Трюф, – она лет на пятнадцать была моложе…»

…Мимо магазинных алкобатарей не все могут пройти без эмоций, безразлично посмотрев на этикетки, на жидкость. Только после трех примерно месяцев абсолютной трезвости зависимый начинает более-менее равнодушно смотреть в сторону отделов, торгующих легальным дурманом. Учитывая алкогольный стаж, для обретения хотя бы относительной независимости – устойчивой, другими словами, ремиссии – Пескаревой и Трюффо требовалось вытрезвление в течение как минимум одного года.

После перерыва, как у Григория, в полтора месяца многим невтерпеж куда больше, чем на первой или на второй неделе. А Пескарева выпивала накануне. «Сегодня еще выпью, – думала она в супермаркете под Манежной площадью, – а уж завтра тогда – здравствуй, трезвость!» Тут же себя одергивала: «Нет, решила, что сегодня – все, значит – все». Пауза. И новая атака. И отражение этой атаки. Изломанная биохимия восстанавливается довольно медленно. Выражаться эти процессы могут в запорах, в слабости, в тревоге, в тоске… Человеку иногда кажется, это все никогда уже не пройдет. А ведь так просто почувствовать себя лучше! Ведь всего одна пол-литровая кружка пива или сорок едва прикрывающих дно бокала миллилитров виски – и ты снова на коне. И даже воспоминания о том, что потом будет хуже, что придется все начинать сначала, страждущему не кажутся сильными аргументами. Биохимические процессы организма восстанавливаются, выздоровление «психованного» наступает, только если тому хватает терпения.

Трюф крутился на своей карусели, очень напоминающей внутренний диалог Пескаревой. Такие люди постоянно ведут внутреннюю борьбу. Аргумент «за». Аргумент «против». Окружающие чаще всего даже не подозревают, какая битва идет в душе человека, который в этот момент держится в трамвае за поручень и смотрит в окно, сидит на бульварной скамейке, бежит по парку…

Представить, как переносится абстинентный синдром, способны многие. Люди, ни разу не испытавшие похмелье, встречаются не так уж часто. Тяжелое похмелье, помноженное на дисфорию (состояние-антитеза, если смотреть относительно испытанной на предшествовавшей пирушке эйфории) и двигательное беспокойство, – это и есть тот самый ААС. Однако же то, как переносится алкозависимым расставание с бутылкой в последующие дни и недели, когда человек уже трезв и вроде бы пришел в норму, известно, к счастью, гораздо меньшему количеству людей.