Александр Робека - История названий железнодорожных станций. Киевский вокзал – Малоярославец

© Александр Робека, 2017

ISBN 978-5-4485-5255-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дорогой Арсений Станиславович,

Как это могло случиться? Мне до сих пор не хочется верить в то, что происходит в моей жизни. Но действительность всё-таки такова: уже третий месяц я служу в наших доблестных вооружённых силах. И вот уже два месяца прошло с тех пор, как мы общались в последний раз. То был разговор по телефону, и вы мне многое обещали. Вы говорили, что будете поддерживать меня во время службы – звонить, писать и иногда навещать. Только где всё это? Вы мне не пишете, не звоните, а я до вас дозвониться не могу: вы не берёте трубку. Видимо, у вас что-то пошло не так… Господи! Как я стал за вас переживать!

Но надеюсь на то, что всё у вас в порядке. Вы, наверное, попросту потеряли SIM-карту, побоялись отвечать на вызовы с неизвестных номеров и вовсе забыли мой новый адрес. Чтобы напомнить вам его и напомнить про всё остальное, я решил написать вам это письмо.

Правда, не знаю с чего начать. Мы никогда друг с другом не переписывались, и потому у меня совсем нет опыта. Но для толчка к первому своему письму я представлю, будто вы уже писали мне раньше. И в письмах вы рассказали бы мне о своих котах, матушке, коллегах, и вы задали бы мне несколько вопросов. Наверное, первое, что бы вы спросили у меня, было бы: «Как служба идёт?»

Неплохо идёт – отвечу я. Время здесь летит быстро, и вроде бы самое трудное почти незаметно промелькнуло. Это было в первые дни, когда мы проходили курс молодого бойца. Сейчас мы спокойно служим, вкусно питаемся и глубже вникаем в военный быт. Иногда мы занимаемся и чем-то полезным. Вот, например, месяц назад многих инженеров и солдат, в том числе и меня, отвезли в Колюбакино. Представляете?

Нам тогда предстояло разгребать завалы, образовавшиеся после землетрясения. Расположились мы там рядом с лагерем бедствующих и от них наслушались всякого о происшествии. Кто-то говорил, что это было испытание климатического оружия, а кто-то полагал, что это была божья кара за грехи жителей, причём неоднократная. Ведь не в первый раз в районе Колюбакино случаются катаклизмы. Помню, в прошлом году здесь был эпицентр бури с необычной грозой, а в этом, – получается, случилось какое-то странное землетрясение.

Оно разрушило почти весь городок, почти каждый домик. Старинная церковь тоже не уцелела. Она вся обвалилась, а крест с её купола как-то оказался посредине улицы. И всю эту картину, все эти руины мы расчищали в течение недели, перевозя мусор из одного места в другое. Потом вернулись в часть, где дальше потекла армейская рутина. Больше мы ничего о Колюбакино не слышали. В общем, как вы видите, моя служба не всегда однообразна.

Что бы вы ещё спросили? Вы бы после вопроса о службе, поинтересовались бы лично моим состоянием и, наверное, задали бы такой вопрос: «Тебя здесь никто не обижает?»

Конечно, никто не обижает. Дедовщины как таковой в нашей части уже нет, а в роте у меня со всеми ребятами хорошие отношения. Поэтому единственное, что меня беспокоит тут, – это офицерство. Я не хочу сказать, что оно какое-то жестокое и строгое и что обижает меня. Нет, дело вовсе не в этом. Оно в том, что (я не знаю даже, как это объяснить) все многиенекоторые здешние офицеры какие-то неадекватные, что ли. Вот среди них оказался один мой старый знакомый. С ним я тут ещё больше сдружился и на его примере попробую показать, что я имею в виду.

Познакомился я с ним за два года до армии – он тогда был курсантом, а я ухаживал за его сестрой. И вот как-то однажды, когда ещё не знал его, я зашёл в квартиру любимой и вдруг наткнулся на него. Эта встреча почему-то сильно врезалась в мою память. Я уставился на него и в полном восхищении оцепенел: передо мной стоял здоровый русский парень, который, сразу видно, серьёзно занимался спортом. Он был голым по пояс, и потому я видел его могущие мышцы. Мы познакомились – и всё дальше стало хорошо.

Совершенно другое впечатление он произвёл на меня тут, где он превратился в типичного неадекватного офицера 1-ой Кантемировской дивизии. Я его даже не узнал сразу: он очень сильно изменился как в поведении, так и во внешности. Теперь это был не здоровый спокойный атлет, а какая-то дёрганая, иногда злобная, сильно похудевшая обезьяна. И, несмотря на то, что он хорошо относится ко мне, я боюсь с ним контактировать. Что можно ожидать от человека, в круге которого принято здороваться так: подходить друг к другу вплотную, утыкаться глаза в глаза, а потом орать «А!»? Как бы мне самому не заразиться этой привычкой…