Владислав Корнейчук - Отправление с Киевского вокзала. Роман

На следующий день Виталя, что-то улаживая, носился по Москве. Увидев в витрине магазина отражение своего простоватого, как ему теперь казалось, лица, вслух и громко – на весь широченный тротуар Садового кольца – резюмировал: «Какой-то я… Эх…» Если б можно было купить в том магазине новое лицо, выбрать, скажем, физиономию комиссара Каттани, студент физкультурного института не раздумывал бы.

Вечером Виталя поехал на Киевский вокзал. Билет до Брянска он купил заранее. К тому же родители с нетерпением ждали своего триумфатора.

Развалившись без постели и матраса на верхней полке плацкартного вагона, ДМБ-90 не мог понять, что с ним происходит. Подъезжая к Брянску, признался себе: все время думает о Виктории.

У Кубова был ее московский номер. Едва скинув кроссовки, Виталя набрал Вику. Целый час болтали по межгороду ни о чем. Точнее, москвичка почему-то с интересом слушала о том, что Виталя не знает, кто он, зачем, куда ему идти.

Весь август он был увлечен своим «романом», который имел форму продолжительных междугородных телефонных разговоров.

Вика рассказывала, что ее мама, актриса, играющая в известном московском театре ведущие роли, сейчас на гастролях в Японии, завтра должна позвонить, рассказать, как там и что, а папа не разрешает приехать к нему в Африку, где он в какой-то из стран, название которой Виталя сразу забыл, потому что оно ни с чем у него не ассоциировалось.

Отец Вики тренировал футбольную команду. Пескарева, наполняя волшебным грудным голосом наушник, говорила, что там – это же почти на экваторе! – наверняка интересно и вообще здорово, что она совсем не боится ехать, хотя отец и утверждает: там очень опасно. Виталя спросил про цену на авиабилеты, ведь он бы и сам слетал на экватор с Викой. Та начала рассказывать, что прямых рейсов нет, лететь лучше всего через Париж, для этого нужна транзитная виза, но зато можно ведь еще и на Елисейских полях побывать, если длинная стыковка… О-о, Шанз Элизе…

…Пескарева многим нравилась. Еще в начале сентября за ней стал приезжать некто на иномарке, в замшевом пиджаке и красивых солнечных очках (недавно пришедший из армии Кубов не знал: может быть, он и до каникул шикарно подруливал). Виталя видел, как замшевый ждал возле учебного корпуса, открывал дверь иномарки. Кубов совершенно не разбирался в ту пору в автомобилях, но, поскольку такую же машину видел в фильме, на ней по Майами-бич разъезжал мафиози, знал: американская.

Кубов понял: он просто один из ее почитателей; Пескарева наслаждается своей популярностью у самых разных слоев населения, но самое интересное у нее с этим, на тачке.

Вика разговаривала с Виталей, как обычно, по-приятельски, но чем дальше, тем беседы становились короче. Потом и совсем прекратились. Они уже разве что случайно пересекались в институте.

По окончании вуза Вика пошла работать. Виталя думал, в какую-нибудь из многочисленных «коммерческих фирм», коих в тот момент открывалось и закрывалось в Москве – по тысяче в день. «Не тренером же она работает!» – рассуждал Виталя, понимая: москвичка может позволить себе трудиться в детской спортшколе. Кубову возвышенный труд спортивным наставником мог только сниться: не на такие зарплаты в Москве квартиры снимают.

– Меня зовут Виктория… И я алкоголик. И наркоманка.

Дальше шла история о том, как – еще в школе – начала пить, как выходила к шесту, как нюхала, как ее и как она…

Выглядела женщина, несмотря на все описанные злоупотребления, не старше своего – лет сорок пять – возраста, скорее – моложе. Белая блузка и голубые джинсы сидели ладно. Новые белые кеды отсылали к вечно молодым хипстерам. Избыточные, начинающиеся уже на шее тату – намекали на неврозы… Женщина восседала на стуле, спрятав лицо в каштановые волосы, говорила слегка хриплым голосом.

– Я как-то… – Виктория вхолостую щелкала зажигалкой (до победы ЗОЖ помещения АА превращались в аэропортовые курилки), ерзала на стуле. – Еще в школе. Попробовала шампанское. Впервые искренне стало плевать, достаточно ли модные на мне сапоги, назвал ли кто-то мою грудь сиськами…

Лицо Виктории пряталось в длинных каштановых волосах. Когда человека не видно, жалеть непросто. Григорию Б. жалко и не было. Но стало любопытно, как выглядит: голос казался приятным.

Пескарева Вика – теплые ладони, взгляд-магнит, подсушенное спортивной гимнастикой юное тело. Такие девушки – главные носители информации о земном счастье… В эпоху выступлений в ночных клубах – линии тела Пескаревой приобрели еще большую женственность, но ладони увлажнились, взгляд про радость жизни рассказывать перестал. Оставив большой стриптиз, Пескарева не располнела. Другой вопрос – выше шейной косыночки упругая свежесть с начала нулевых уже не радовала. В десятых – кожу поверх отеков раскрасила фирменная синева…