Владислав Корнейчук - Отправление с Киевского вокзала. Роман

Все эти годы, вспоминая о покупке, Кубатура удовлетворенно хмыкал: цена на квадратные метры между МИДом и Киевским вокзалом росла…

Владельцы и арендаторы в их доме постоянно менялись. С некоторых пор за стенкой поселилась поп-дива Сиена Сиена, в нулевых часто появлявшаяся на телеэкране, не сходившая с обложек глянцевых журналов. В последние годы жестокосердые инстаграмщицы отмечали: естественную – хоть и изначально фальшивую – мимику певицы заменил сложный, как говорят в кино, грим.

В квартире Кубовых, конечно, и намека не было на новорусский кич второй половины девяностых – колонн, позолоты… К началу пятой капиталистической пятилетки вкус нуворишей в столицах преодолел влияние дореволюционного мещанского стиля. Гостиная напоминала музей современного искусства – беспредметная живопись, инсталляции: окончившая в свое время художественный институт супруга Витали постаралась. А еще Кубов заказал где-то на периферии цветомузыку, абсолютный аналог той, что была у него в школьные годы. Ставил на вертак заезженный «Disco Alliance» и, под «космические» звуки и вспышки, выключал работающий на пределе, как ему иногда казалось, мозг.

Личные атрибуты (унитазные золотые цепи и т. п.) к двадцать первому столетию у всего их круга сначала сильно утончились, затем, повинуясь моде и здравому смыслу, исчезли. Заменив голду и гайки на скромный нательный крестик (позднее добавилось обручальное кольцо), Виталя сознательно средний и безымянный пальцы загибать перестал. Наблюдательный собеседник, впрочем, обращал внимание: потеряв контроль, Кубов жестикулирует раскрытыми ладонями, загибая оба безымянных пальца.

Прилетев в очередной раз в Москву августовским вечером 2017 года, Виталя дал таксисту команду взять курс на Ростовскую.

Если б не перестройка, не развал СССР, не лихие девяностые, тянул бы выпускник физкультурного института лямку тренером в спортшколе. Весьма вероятно – в своем родном Брянске. Оттуда иногда приезжал бы в Москву с женой и детьми ночным поездом на один день, чтобы не платить за гостиницу, которые не только дороги, но и, как правило, забиты. В основном бегали бы за дефицитом – ГУМ, ЦУМ, «Детский мир»… Может быть, на окраину, в «Лейпциг», за гэдээровскими товарами успели бы… Перед отъездом – поход с детьми в цирк – награда за долгое стояние в магазинных очередях.

Виталя, как и большинство советских людей в то время, страну так и воспринимал: сверхдержава – да, но какой ценой! Кубову приходилось (двадцать один год прожил в Союзе), как почти всем гражданам страны, стоять в очередях, доставать дефицит, жить в тесной квартире, довольствоваться путешествиями внутри страны. А он был молод и нагл, ему хотелось того, этого и еще многого.

В свете пережитого российским обществом катаклизма не все стали богатыми потребителями, к которым теперь уже продавцы, по сути, стоят в очередь. Тем более гражданами мира – не все. Виталя стал. Покупал почти все, что хотел. Запросто жил на две страны. Регулярно отдыхал на лучших курортах, ездил на сафари, на северного (или благородного) оленя поохотиться.

…Стремясь унять вызванное аэропортовой суетой и автомобильными пробками легкое возбуждение нервов, Виталя не торопился разбирать вещи, заваривать чай, наливать скотч, – упал в гостиной на кожаный диван: долетел! Он очень любил теперь, когда семья постоянно жила в лондонском доме, бывать в пустовавшей московской квартире. Никакой суеты, зато все, что ему надо (и кое-что из того, что не надо, что было привнесено в быт женой), под рукой – и любимые, со школьных лет, пластинки, и оборудованная для занятий спортом (тренажеры, боксерский мешок) комната с зеркалом во всю стену, и просторная ванная, и коллекция виски в баре.

Потянувшись, Кубов взял с журнального столика первый попавшийся альбом. Пикассо. Стал листать. Виталя помнил: вот это видел в Пушкинском. «А эта картинка, – Кубов напряг память, но засомневался, – кажется, в Малаге висит… Или в Париже?»

По музеям Виталю таскала жена. Когда речь заходила о каком-нибудь Звереве, Кубов зверел. Сердце его сладко замирало и теперь, как когда-то, – не от всякой, как он называл авангард, дряни, – от влетающего в девятку мяча, от отражающего солнце окунька…

Кубов, живя теперь постоянно в Лондоне, довольно часто бывал в Москве. Бизнес его, жизнь на ренту в рамках замысловатой финансовой схемы, много внимания не требовал. Но кое-чего требовал. И потом, энергичный Виталя в свои сорок шесть без деловой активности, без поездок, без встреч начинал чувствовать себя импотентом. Ему была нужна движуха. Порешать по бизнесу, выпить с приятелем, сходить на футбол, в баню, проведать бабенку, которая в два раза моложе и называет Кубиком…