Евгения Ляпота - Жизнь, полная одуванчиков

© Евгения Ляпота, 2021

ISBN 978-5-0053-7016-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На часах четыре утра, но я еще ни разу не сомкнула глаз. Сегодня мой день рождения – мое совершеннолетие. И не сплю я вовсе не по причине праздничной суеты, хотя суета, конечно, будет, но отнюдь не та, о которой мы все мечтаем, но многим не выпадает шанса даже помечтать о своём взрослении. Мне повезло немногим больше, и всё это благодаря моим генам, передавшимися мне от родителей. Им посчастливилось жить больше, чем обычно нам отводится, и они даже еще живы, и все это благодаря нашей касте.

Вы, наверное, сразу задумались, о чем это я. Что за такой антиутопический мир вам тут рисую и начинаете в голове перебирать: во всем виновата война, экология, болезни и связанные с ними массовые смерти, но всё еще намного более банально. Во всём виноваты люди, собственно, как и всегда, а именно виноваты в своем фанатичном стремлении к вечной молодости и, как следствие, жизни. В голове сразу столько мыслей, столько всего хочется рассказать. Стоит начать с другого промежутка времени, с некой условной точки, которая привела к тому, что люди разделились не просто на бедных и богатых, на власть имущих и их рабов (хотя официально нас называют, категория V, или коротко – пятинцы, но об этом чуть позже), а на тех, кто имеет право на жизнь и тех, кто должен поддерживать чужую жизнь за счет своей собственной. И в моем контексте, это в прямом смысле слова. Нет здесь никаких скрытых метафор.

Люди всегда стремились к бессмертию, вечной молодости, на протяжении всего человечества, мы только и пытались найти чашу Грааля, философский камень. И однажды – это «получилось», чертов научный прогресс нашел способ, как не стареть и как продлить жизнь. Но цена этому скорее регрессу, невероятно высока и для нас людей, в которых еще осталось такое понятие, как разум и сострадание – жизнь, очевидно, несправедлива. Хотя, говоря о чувствах, восприятиях, то и их практически не осталось, как плохих, так и хороших. У нас нет такой прерогативы. Нет никаких прав, лишь обязанность отдавать свою жизненную энергию нашим хозяевам.

Я обмолвилась насчет категорий, мы все являемся пятинцами – от слова пять (то есть пять категорий), и где-то в возрасте 3—4 лет, уже происходит распределение на эти самые категории. Начнем с пятой – это пятинцы, которые имеют отменное здоровье, им не нужны никакие навыки, их поглощают ради красоты, физических качеств, или в случае болезней господ (правящей элиты). Поэтому из нас для пятой и самой невезучей категории – отбирают самых красивых и физически развитых. Четвертая каста – это каста уборщиков, прислужников, охранников – они должны четко выполнять приказы, но ничем не выделяться, сюда в основном отправляют пятинцев с внешними очевидными дефектами или умственными. Третья каста – это пятинцы, которых обучают определённым навыкам и умениям – как можно уже понять, также для поглощения только с целью получения умственных способностей. Вторая – это привилегированные пятинцы, их также обучают, как и третью с тем лишь исключением, что они не идут на «корм», а необходимы в качестве учителей для пятинцев или господ. Говоря на «корм», я не имела в виду каких-нибудь мифических чудовищ или каннибализм в том смысле, в котором вы его знали, знаете…

Я же при рождении из семьи I категории, самой «везучей», хотя и это условно. Я так и осталась принадлежать к своей категории, и наша каста была необходима для воспроизводства потомства. Мои родители были очень ценными людскими ресурсами. Моя мать давала прекрасное потомство и начиная со своего совершеннолетия и вплоть до сегодняшнего дня, тем и занималась, что рожала детей. Только трое детей были от моего отца – это я, брат и сестра. Мой отец не был и ни есть чудесным осеменителем, он вообще не был в принципе пятинцем, хотя на мой взгляд был чужим и среди господ, но зачем-то заделал с моей матерью детей.

Моя мать была одной из немногих, кто прожила так долго, имела прекрасное здоровье, красоту и отличалась невероятной плодовитостью. Наш хозяин даже хотел и ее «прикормить» (отдать ей на поглощение пятинца), чтобы не губить столь ценную матку, но хозяйка заподозрила в своем муже увлеченность красотою моей матери и, соответственно, запретила это. Говоря о своей матери, я не могу не отметить ее рыжие густые волосы, темные глаза, пышный бюст, тонкую талию – она олицетворяла собой женственность и несомненно была искусна в плане любовных утех, ведь смысл ее жизни в том и заключался, больше ей делать было нечего и нельзя.