Евгения Ляпота - Жизнь, полная одуванчиков

Отец позвонил в звонок, металлические двери открылись со скрипом и многие пятинцы вышли посмотреть, что происходит, ведь у нас так мало чего-либо случается, а как оказалось любопытство невозможно погубить в людской натуре никакими нормами, законами или убеждениями. И я впервые, войдя на территорию господ, оглянулась назад и увидела на лицах некоторых пятинцев страх и сожаление, я никогда не замечала на их лицах таких эмоций, как правило это были усталость, голод, злость или вообще отсутствие каких-либо эмоций, иногда казалось, что мой одуванчик выражал больше жизни, чем они все. И вот дверь за мной закрылась. Двое крупных мужчин закрывали ее не без усилий и на обратной стороне, были слова, написанные белой краской – «Зона П». У меня на глаза выступили слезы, ведь я сама не раз смотрела вслед тем, кого уводили, и они больше не возвращались.

Мы шли по длинной тропе, вокруг ничего не было, что могло бы радовать глаза, все было серое, мрачное и металлическое. Навстречу нам шел какой-то мужчина. Взгляд надменный, так мне показалось, насколько я могла понимать его эмоции, руководствуясь книгами и уроками отца по мимике. Этот длинный человек жестом указал двигаться за ним. Чем ближе мы подходили, тем сильнее стучало мое сердце, на меня стало наводить ужас то, что я должна была вступить в связь с совершенно незнакомым мне человеком в ближайшее время. Теперь отчетливо понимала, что мы простой скот, которого ведут на бойню, а кого-то на случку. Мне не хотелось такой жизни, я так задумалась, что невольно остановилась, отец не сразу заметил это, но оглянувшись, увидел, что я отстала шагов на десять. Вернулся, схватил за руку и потащил за собой, длинный даже не заметил ничего, он тащил свои ноги вперёд. Мне стало неожиданно для себя обидно, такое новое чувство, ведь в книгах писали, что родители любят своих детей и готовы на все ради их счастья, а мой вел меня без моего согласия на «смотрины» к господам, которых мы считаем богами (точнее они себя таковыми считают), которые имеют право распоряжаться нашими жизнями.

«Почему так, отец?» – прошептала я. Он гневно, но тихо ответил, что все станет иначе, если буду его слушаться. У меня не было возможности его не послушаться, а точнее это непослушание навредило бы мне. Я была обучена свободной воли настолько – насколько это возможно в наших условиях пятинцев. И вот мы подошли к двери красного цвета. Длинный постучал, ему открыла дверь женщина, сложно в нашей жизни определить возраст, ведь мы стареем раньше срока, отдавая свою жизненную энергию господам, но если бы я сейчас определяла возраст, по истечению многих лет, то сказала бы, что ей около сорока (хотя позже узнала, что ей было всего лишь семнадцать лет). Она была одета в чёрное платье с высоким воротом, оно было настолько длинное, что не видно было даже какая на ней обувь, лишь выглядывали черные носики ее обувки, волос был убран в пучок, затянутый черной лентой. Ее вид был пугающий. Он нагнетал и без того печальную обстановку. Женщина жестом показала в сторону другой двери, пройдя прямо по коридору метра три-четыре, мы встали напротив другой такой же красной двери и на мгновение остановились. Отец встряхнул меня и казалось глазами сказал будь паинькой, не забудь наш уговор, как ты должна себя вести. Я слегка кивнула, показывая тем самым, что все поняла. Отец стал волноваться, таким я его ещё не видела. Но как только женщина, постучала в дверь, перед которой мы остановились и по ту сторону двери мужской строгий голос сказал «заводите», нас впустили. Виктор навел на себя прежний свой вид, который как правило выражал полное отвращение и одновременно безразличие ко всему происходящему, такие вот два противоречивых чувства уживались в нем одном.

Женщина согнулась ровно пополам и сказала, что привела Виктора с Маргаритой. Холодный голос за дверью сказал, чтобы мы все обязательно прошли чистку, и только после этого нам будет разрешено войти. Сколько же здесь дверей, и когда же я уже увижу человека, который отдает приказы. Нас вновь куда-то повели, я уже не понимала куда мы идем и если бы мне сказали возвращаться потом самой, то я бы однозначно заблудилась. После прохождения не знаю скольких дверей, мы всё-таки дошли из пункта «А» в пункт «Б».

Меня заставили полностью раздеться и отправили в душ. Такого никогда еще не видели мои глаза и не ощущала моя кожа, вода была намного теплее и казалось даже нежнее, чем у нас у пятинцев и она была такой прозрачной, и вместо хозяйственного мыла мне дали гель для душа, на мое десятилетие отец дарил мне гель, который я берегла и использовала только в случаях сильнейшей апатии, а это случалось так часто, так что моя экономия не оправдала себя, с тех пор мылась только хозяйственным мылом и водой, в которую добавляли слишком много хлорки, так как текла она из ржавых старых труб.