Евгения Фабр - Жизнь как жизнь

Сладко затягиваясь сигаретой «Ява» Варька сидела на крышке унитаза и самозабвенно читала толстую книгу.

– Опять ты книжку читаешь! – раздался раздраженный голос за дверью. – В туалет сходить невозможно, – продолжал ворчать отец. – Уже целый час сидишь.

Она сидела всего минут десять, но точность тут и не требовалась.

– Сейчас. Только в душ схожу.

Она сделала последнюю затяжку, аккуратно завернула бычок в туалетную бумагу и спустила в унитаз. Затем открыла душ и снова углубилась в чтение. Нужно было, чтобы запах свежего табака хотя бы немного выветрился. Холодный душ слегка развеял дым, и Варя увидела в зеркале свое отражение. Вода продолжала шуметь, пока кое-как заметая следы, она тщательно вымыла руки, прополоскала рот и слегка смочила волосы, чтобы было видно, что она только что из душа. После чего, прираспахнув халат, закрыла кран и вышла из «совмещенного санузла». Варя не беспокоилась об остатках запаха. Отец курил сам, поэтому в квартире всегда стоял застарелый табачный дух. Но расстраивать маму Варя не хотела.

Курить начала Варька с восьмого класса. Пристрастилась она к этой заразе из-за Кита – своей тайной любви. Вообще-то звали его Никита. Прозвище прилипло к нему с первого класса из-за высокого роста. Ради него, Варька все время вертелась в их компании с вечными перекурами. Однажды, чтобы обосновать свое очередное присутствие, она попросила дать затянуться. Кит со смехом прикурил сигарету и протянул подруге. Варька, как показывали в кино, небрежно зажала её между пальцами, набрала в рот дым и, надув щеки, важно выпустила его обратно. Мальчишки покатились со смеху. Кит отобрал сигарету, глубоко затянулся, так что в ней что-то заискрилось и зашкворчало, и выдохнул целое облако густого дыма. Кит был высоким красивым малым, и это у него так красиво получалось! Во рту у Варьки было противно и горько. Жгучая слюна вызывала тошноту, но сплюнуть она стеснялась. Кое-как подавив чувство отвращения, Варька решила, что обязательно научится курить так же красиво, как Кит. И… научилась.

Характер у Варьки был «нордический», присущий ярким представителям знака Весов. Варя никогда ни с кем не ссорилась. Вывести её из равновесия было трудно. Но если уж очень доставали, она просто начинала плакать. Плакала она тихо, украдкой вытирая слезы. А плакать было из-за чего. Варькин отец, уволенный в отставку в чине полковника, пил по-черному. Бутылка водки в день была обязательная минимальная доза. Жизнь в такой обстановке выработала у Варьки два замечательных качества – выдержку и решительность. Возможно, эти черты характера достались ей от отца. Он прошел Великую Отечественную от самого начала до Победы. Отдав всю сознательную жизнь службе Родине, он и пил-то от своей невостребованности и ощущения ненужности. Варькина мать терпела, не потому что была женщиной робкой, а потому что деваться было некуда.

Крохотная двухкомнатная квартирка – это все, что у них имелось после комнаты в коммуналке на Ленинском проспекте. Мама, чтобы как-то обуздать мужа, настояла даже на продаже их дачи в очень приличном месте под Москвой. Варька выросла и провела на этой даче самые счастливые годы детства. А при каждом воспоминании одного из эпизодов тамошней жизни Варька чувствовала, как её щёки начинали полыхать от стыда.

Жаркий день подмосковной середины лета на исходе. В саду на лужайке на мохнатых цветках душистой люцерны спят бабочки. Почти на каждом шарике цветка, сложив разноцветные крылышки, тихо дремлют эти небесные создания – от голубых нежных крохотных мотыльков и обычных белых капустниц до шустрых шоколадниц и величавых махаонов.

Из кустов малины появляется маленькая девочка в белых трусиках. На веревочке, перекинутой через шею, висит жестяная банка с чуть приоткрытой крышкой. Девочка осторожно двумя пальцами берет спящую бабочку за сложенные крылья и сует её в приоткрытую жестяную банку, потом следующую, выбирая только белых капустниц. Бабочки начинают просыпаться и вяло трепыхать крыльями. Но это девочку не смущает. Затем, усевшись на тёплую от дневного жара землю, она берёт толстую иглу с вдернутой крученой ниткой и начинает, усердно, высунув кончик языка, нанизывать живых бабочек, делая из них трепещущуюся гирлянду. За этим занятием и застает её мама… Мама укоризненно смотрит на девочку.

– Зачем ты их так? Они же живые…