Дмитрий Ардшин - Живая вода

А как же Катя? Как же свадьба? Нет, нет. Надо собраться. Надо что-то придумать… Медленно, обреченно, как на эшафот, поднимаясь по гулким железным ступенькам, Стас лихорадочно подбирал слова для Куприянова. Надо сказать так…

Куприянов хмурился у доски, на которой – мелкий, колючий бисер цифр, – краснели планы на месяц и чернели отчеты о продажах по каждому торговому. Когда начальник сжал руку Стаса и пробуравил его взглядом исподлобья, Стас похолодел и тут же забыл все то, что хотел сказать в свое оправдание.

– И сколько? – гнусавым, мрачным голосом спросил Куприянов.

Стас, опустив голову, тихо выдохнул ответ. Черный фломастер зябко проскрипел по пластику доски.

– А сколько планировал? – начальственное лицо, взгляд потемнели.

Стас виновато пробормотал, глядя на острые, пропыленные носки туфель; в голове шумело, завывало.

– Почему? – гнусом ужалил голос.

– Что почему? – Стас недоуменно вскинул глаза на одутловатое лицо, пропитанное темно-зеленой злобой.

– Почему так мало?

И Стаса вдруг как будто прорвало. Набрав в легкие колючего, жаркого воздуха он быстро заговорил, заговорил, почти не слыша сам себя из-за гула в голове. В притихшем кабинете звонко бился о пластиковые стены голос Стаса, точно так же как в груди белкой металось и скакало сердце.

– … В этом 174 семь пятниц на неделе. Они сами не знают, чего им нужно, – захлебывался, задыхался, звенел Стас. – Сегодня говорят одно, а завтра уже…

– Ты понимаешь, что неудачники нам не нужны? – вдруг навылет прогнусавил начальник, буравя Стаса взглядом.

Стас смешался, побагровел и, опустив голову, упавшим голосом пробормотал:

– Понимаю… Только…

– Что только?

– Да ничего, – Стас вяло махнул рукой.

– Опять двойка, – глядя в потолок, задумчиво пробасил Павел Седов, сцепив руки на затылке и покачиваясь на стуле.

Гладкий, круглолицый, сверкающий бронзовой лысиной и серебряным перстнем СуперПавел хмыкнул и покачал головой, насмешливо уставившись на Стаса. Денис Артамонов на мгновение замер, быстро, исподтишка взглянул на Стаса и опять торопливо зашуршал купюрами. А Светлана, у которой тоже не шел план, печальным, жалостливым взглядом проводила Стаса до двери…

Он выпал из кабинета в коридор, который теперь смахивал на узкий, длинный колодец, наполненный желтовато-песочным светом, шорохом, невнятицей голосов, угловатыми тенями. Гулкое, стремительное падение оборвалось у обшарпанной тумбы – качелей… Ждите ответа. Связь с муравьем установлена. Загрузка завершена.

Ключ беспомощно залязгал в замочной щели – дверь была не заперта. «Опять эта Катя… О чем она только думает», – с глухим раздражением подумал Стас, дернув за дверную ручку… Застигнутый Стасом врасплох, коридор ощетинился светом настенных светильников, на коврике валялась белая босоножка, пришпилив тонким каблуком желто-опаловый отблеск. Эпицентром нервозной суматохи, выпиравшей отовсюду, из всех углов, была темно-холщовая сумка баул. Она лежала у стены, разбухнув от Катиного скарба, и дразнилась черным, шелковым языком – майкой, которая свешивалась с покатого бока сумки. Из комнаты выскочила Катя, в полупрозрачной розовой блузке, в синих дырчатых джинсах, завитая, подкрашенная, красивая, чужая, держа в руке очередную порцию свитеров и юбок. И, болезненно морщась, замерла на мгновение.

– А, это ты, – покраснев, пробормотала она и поспешно отвернулась, пряча лицо, присела на корточки, зашуршала, укладывая вещи в сумку.

– Опять ты дверь забыла закрыть, – укоризненно покачал Стас головой и бросил сумку-папку рядом с тумбочкой.

– Не топчи, – раздраженно бросила она через плечо, косясь на Стаса.

– Извини, – он вернулся к порогу, снял ботинки, нацепил тапочки.– Ты куда-то собираешься?

– Да, я ухожу, – сказала она, уминая вещи в сумку. Катя метнулась в комнату. Возвратилась оттуда с новым ворохом вещей, выронила черную майку с узором из стразов. Стас наклонился, поднял майку. Катя выхватила у него из рук майку.– Не надо, я сама.

– Так куда ты собралась? – нервно позевывая в кулак, спросил Стас. Он очень устал, все тело гудело, а тут еще Катя – ее странные выкрутасы…

– Я ухожу от тебя, – вдруг сказала она, швырнула черную майку в сумку вместе с остальными тряпками и опять нырнула в комнату, словно пытаясь убежать, скрыться от Стаса.

Но Стас, оглушенный, полуживой, как сомнамбула, потащился за ней, перед глазами у него потемнело, гулкий молот забил по вискам.