Дмитрий Ардшин - Слепая зона

© Дмитрий Евгеньевич Ардшин, 2021

ISBN 978-5-0055-2443-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Июль. Вечер. Душное кафе. Девушка за столиком у окна, подперев щеку рукою, задумчиво глядит на пыльный Хаммер, припаркованный у входа. В свою очередь черная химера, тускло сверкая фарами, хмуро таращится на девушку… Что ж, почему бы и нет… Он, схватившись за спинку стула: «Можно?» Она, скривив губы, окатила его студеным взглядом и дернула плечиком. Бутылка дорогого белого вина, фруктовый десерт. Она, шмыгнув носом, смущенно одернула короткую черную юбку. Он оглушил ее комплиментами, ослепил Сейшелами, где солнце даже под ногами. Настя, девятнадцати лет, второй курс филфака, сжимала пухлые коленки, взволнованно хлопала ресницами и таяла. А он все говорил, говорил. И вот ее глаза разлились океанской синевой, ее дыхание стало робким бризом, а пушистые длинные ресницы крыльями прекрасной бабочки, вспорхнувшей, улетевшей. Настя растворилась в терпком воздухе, – и остались только Сейшелы.

И оттого, что девушка слушала его, вбирая влажным, как губка взглядом, Роман Леонидович тоже растаял, забылся. Он забыл, что совсем скоро ему исполнится сорок, – это дата пугала, обескураживала, звучала как приговор. Он забыл, что работает мелким клерком в мелком банке, выдающем мелкие кредиты на потребительские нужды. Он забыл, что ненавидит свою работу так, что когда просматривает документы, у него свербит, чешется все тело, но он не увольняется, – ведь все равно ничего лучшего не найдет. Он забыл о бывшей жене, которая ушла от него шесть лет тому назад к мебельному деляге. Но Хрулев до сих пор, глядя в черный, ночной потолок, затаив дыхание, прислушивается к лязганью лифта за стеной, к дробному перестуку каблучков, который всегда смолкал где-то поблизости: у соседней квартиры, на верхнем этаже, в другом измерении. Он забыл, что жизнь прошла впустую, забыл, как он несчастен и одинок. Пусть ненадолго Хрулев примирился с самим собою и миром вокруг себя…

Смуглой кожей, длинными глазами Настя напоминала диковатую островитянку. А потому Хрулев машинально заговорил о Сейшелах… До нее были загадочные француженки, холодные немки, порывистые итальянки, заторможенные скандинавки…

Он любовался ими, как любуются красивым пейзажем. И ничего более. Иногда он называл их картинками. Иногда – Мусями. Так звали огромную, зеленоглазую кошку, которая обитала на диване у родной тетки Хрулева, никого к себе не подпуская, кроме своей хозяйки.

Он был типичным представителем слепой зоны. Взгляды девушек скользили мимо полноватого мужчины с моложавым лицом и небольшой плешью, сверкавшей в серебристом ореоле редеющей, львиной шевелюры. Приходилось быть изобретательным, чтобы эфемерные создания обратили на него внимание. И все же, неторопливыми жестами, величавой походкой он мог, пусть и не надолго, сойти за птицу высокого полета: римского патриция, сменившего тогу на светлый, с серебристым отливом костюм, или за олигарха, который прячется в провинциальной глуши от басманного правосудия, или, на худой конец, за директора мелкого банка. Клиенты иногда обманывались, принимая его за хозяина, и подобострастно осыпали вопросами.

Вдруг из сумочки, висящей на спинке стула, звонко выплеснулась пошленькая мелодия. Настя побледнела и торопливо вытащила розовую раскладушку телефона.

– Ты уже приехала… Ты же говорила, что завтра… Да рада я, конечно рада, мамуль… – кусая губы, девушка заерзала на стуле, стала теребить пачку сигарет. – Что прямо сейчас? Но я еще занята. Не очень, но… – ее взгляд заметался между Хрулевым и окном, где по-прежнему чернел хаммер. Она вскочила, прикрыв телефон ладонью, виновато прошептала Хрулеву. – Извини…

Динь-динь, – нервничает входная дверь. И вот Настя появляется в широком прямоугольнике окна. Опустив плечи, сдвинув брови и прижав к уху телефон, она делает несколько шагов, вдруг замирает и, развернувшись, идет обратно, но опять останавливается, задумчиво покачиваясь и грызя ноготь на мизинце. Косясь на Хаммер, поправляет челку. Поворот, – и вновь скользит вдоль окна. Словно танцует с призраком. Будь осторожна, наверняка говорит мама. Он же тебя обманывает…

Тонкая сигарета, которую Хрулев, наблюдая за Настей, мял рассеянными пальцами, выскользнула, упала под стол. Этого и следовало ожидать: она сейчас уйдет. И все же Хрулев был доволен собой. Его заметили, выслушали, он плескался в синей стихии глаз девушки. А большего и не надо. Легкая щекотка для нервов. Он поймал себя на мысли, что ему даже хочется, чтобы она поскорее ушла. Но надо продумать заключительный аккорд, прощальную фразу. Как знать, может, потом, как-нибудь… Или хотя бы взять у нее номер телефона – шифр сегодняшнего вечера. Сколько их уже было… Развернувшись на каблуках, Настя пропала в окне, по которому ползла сонная муха. Звякнула дверь.