Дмитрий Ардшин - Живая вода

Вдруг стилос дернулся в руке. Наконец-то… В закуток с непроницаемым лицом, пряча руки в карманы халата, а глаза – в пол, вошла Галина Михайловна. Уколол запах валерьяны.

Галина Михайловна, вздохнув, села за стол, и, перебирая накладные, отстраненным, сдержанным голосом сообщила, что в магазин уже привезли водку.

– Как привезли? Откуда? От кого? – пролепетал Стас, в ушах у него зашумела кровь. Закуток стянулся и потускнел.

– От Вадима, – не поднимая головы от бумаг, ответила товаровед и сухо кашлянула в кулак

– От кого? Извините, я не расслышал.

– От Вадима, – с глухим раздражением повторила Галина Михайловна.

– Это что шутка такая? Да? – бледный, растерянный Стас попытался улыбнуться. Воздух в кабинете остекленел, и все происходящее казалось каким-то бутафорским, ненастоящим, смахивало на дежавю кошмара.

Товаровед ничего не ответила, с головою уйдя в бумаги, нервно шурша ими.

– А как же я? Как же со мной? – тонким, внезапно осипшим голосом спросил Стас, стараясь удержаться на стуле, который падал, кренился вслед за штормящим полом.

– Ты – в следующий раз, – Галина Михайловна хмуро посмотрела на Стаса.– Так получилось, – и развела руками.

– Но мне сейчас надо. У меня сейчас план – ниже плинтуса. Вы понимаете? Сейчас, а не потом! – Стас, задыхаясь, ожесточенно тыкал стилосом в карманный компьютер. Стены кабинета сжимались.

– Так. Во-первых, успокойся, – женщина, заерзав на стуле, недовольно сверкнула на Стаса глазами.

– Извините… – пробормотал Стас.– Но вы…

– А во-вторых, не я одна все решаю, – торопливо, словно оправдываясь, сказала она, опять ныряя в шелестящую стихию накладных.– Они позвонили напрямую к директору. Договорились о бонусах…

– Но у меня ведь тоже бонусы!

– Ты электронику обещал, а они – деньги. Вот и рассуди.

– Что я теперь начальнику скажу? Что? – качая головой, стал бормотать Стас, то, включая, то выключая карманный компьютер.– Вы же обещали мне. Как же так? А? Как же так?

– Так, хватит, – товаровед отшвырнула бумаги, вскочила из-за стола.– Мне надо в бухгалтерию. Если у тебя все…

Стас медленно поднялся, сжимая в руке «палм», подтащил себя к двери и, остановившись в дверном проеме, вдруг обернулся, хотел что-то сказать, но, встретившись с угрюмым, холодным взглядом женщины, только вздохнул и, выключив «палм», вышел в коридор.

На выходе из магазина, как черт из табакерки, возник все тот же чернявый Вадим, свежевыглаженный, аккуратный, подтянутый, в серых парусиновых брюках и хлопковой рубашке с коротким рукавом.

– Как ты мог? – Стас едва сдерживал себя.

– Будет и на твоей улице праздник, – Вадим улыбнулся, как ни в чем не бывало, похлопал Стаса по плечу и вдруг отлетел к стене от удара кулаком в солнечное сплетение. Стукнувшись затылком, Вадим сполз на пол, жалко застонал. Но ничего такого Стас, конечно, не сделал.

– Да пошел ты… – пробормотал Стас и, выскочив на крыльцо, зажмурился, поморщился, задохнулся то ли от слепящего, пропахшего гудроном пекла, которое накинулось на него, то ли от обиды и разочарования.

И опять Стас метнулся по кругу ада, по всем этим проклятым разливайкам, забегаловкам, кафе, магазинам, супермаркетам, пытаясь пристроить несчастный паллет водки, о котором он проговорился начальнику отдела. Стас просил, умолял, клянчил и чуть ли не требовал. Но товароведы, старшие продавцы, администраторы, директора недовольно отмахивались от него, как от надоедливого насекомого. «Почему у тебя такой завышенный план?» – недоумевала сухонькая женщина из сумрачной, полуподвальной разливайки. «Ведь сейчас не сезон», – нервно вторила ей полноватая, с пергаментным лицом женщина из магазина моего района. «Если ты не перестанешь меня доставать, я запущу в тебя этим степлером», – грозилась, закипала старший продавец из супермаркета, хватая со стола черный, увесистый степлер.

А вечером опять грустно улыбался лунный смайлик, пришпиленный синими сумерками к покатой крыше дальнего склада и словно спрашивающий: «Ну, что, не везет?» Зябкая мгла сжимала горло, ковырялась в сердце отверткой тревоги. Бросив машину за белой, тентованной фурой, которая вальяжно вытянулась вдоль стены, Стас, похлопывая себя по бедру серой папкой, потащился к проходной. Благосклонно вспыхнул квадратный, зеленый глаз турникета, а за аквариумным стеклом все те же настороженные, рыбьи буркала охранника. Все было так же как вчера и позавчера, и неделю назад и даже месяц. И не было ничего, кроме этого дня, тяглого, бесконечно длинного с удушливым, плавким пеклом и зябкими, рыбьими сумерками. Тревожное, тянущее жилы, наждачное дежавю. Как долго оно еще продлится, сколько тысячелетий? Быть может, это и к лучшему, что план накрывается медной луной, и что увольнение не избежать?