Алексей Жак - Изгнанник

– Это Поля, – ласково, с нескрываемой теплотой сказала Яна. – Полина. Моя подруга. Наверное, одна у меня и единственная. Других таких нет. Мы с ней близкие, как сестры. И интересы у нас одни и те же. Хотя познакомились не так давно – в училище.

– У Ян вообще подруг мало – она плохо сходится с людьми.

– А с кем дружить? Завистницы одни кругом: я-то симпатичнее и умнее их буду, вот и завидуют. Или безбашенные. Блядушки.

– Вертихвостки. У меня Ян не такая. Не такой я ее воспитывала. Всю себя в нее вложила. Она у меня честная и умница получилась.

– Девки и пьют и курят. И гуляют. Мы с Полинкой одни, как белые вороны. Были такими и в швейке, и сейчас у нас на работе в «Строй люксе». Не пили, не курили никогда, матом не ругались. Мы и с парнями почти не встречались – занимались учебой, не до этого было, пока Полина…

– Она у меня отличницей всегда была, – вклинилась в разговор мать Яны.

– Ладно тебе нахваливать меня. Полинка тоже хорошо училась.

– Куда там. Троечница.

– Нет, мама. Пусть не отличницей, но хорошисткой она была.

– Это когда было?

– На первом курсе. Потом она связалась с этим мужиком и поехало…

– На вытоптанном поле (Поле!) цветочки не растут.

Яна объяснила Сергею:

– Поля аборт сделала. Они встречались долго, лет десять, он женатый был. Любила. А после этого случая остыла и ушла. Он и сейчас женат, но отношений между ними нет, уже нет. Переживала, конечно, но это в прошлом. Я ее с парнем познакомила. С мужчиной… вроде тебя… чуть младше. С год как поженились. Сантехник.

– А и что из этого, – оживилась, стала еще бойчее на язык Ядвига Савельевна. – А и сантехник, ну и что?

– Ничего, – пожал плечами Сергей.

– Хорошая зарплата. Плюс халтурка. Чем не муж, чем не добытчик?

– Они с родителями живут, но думают переехать в отдельную квартиру. Снять или разменяться… Он деревенский, из общаги… а я так считаю: был бы милый по душе, проживут и в шалаше.

1.

Лимузин Сергей просил заказать белого цвета.

– Как лебяжий пух чтоб, – просил теперь он жену (нет, скорее всего, будущую тещу) по телефону. Трубка и желтоватого оттенка пластмассовый аппарат с кнопками – вот всё, что связывало его с новоприобретенной семьей, пребывавшей на другом конце света: в другом городе, будто на другой планете. Объективная реальность, а не достать.

– Зачем такие траты? – возражала, сердилась на том конце будущая теща. Голос ее, простуженный и хриплый, доносился, как искаженный, исходящий из других миров, может, с преисподней? – Это лишнее. Это никому сейчас не нужно. Это транжирство.

– Мне нужно, – удивляло и возмущало Сергея ее троекратное «это». Он сдерживал интонацию, как подкупленный наездник рысака перед финишной ленточкой. – Мне это нужно, Ядвига Савельевна.

Сергей параллельно вспоминал, подсекал и выуживал в плавном течении телефонных переговоров, восстанавливая синхронно, словно в мозгу засел сурдопереводчик, те времена, когда деньги не переводились на его счету. Когда он не испытывал нужды и потребности в средствах. Правда и потребности были невелики. Приземленные потребности человека, привыкшего жить на казенный счет. И не способного придумать что-нибудь вываливающееся из среднего уровня желаний разбогатевших нищих: вино, женщины, азартные игры.

– Что за блажь?! – не унималась сварливая женщина. – Деньги на ветер. Они вам еще пригодятся: вся жизнь впереди.

– Конечно, вы правы, Ядвига Савельевна, но… – что «но» Сергей не уточнил. Только подумал: «Как эту самую жизнь начнешь, так она и пойдет. Заладится. Вам эта незатейливая премудрость не к чему. Вы своё отжили, а я так не хочу. Может быть, я к этому шагу десятилетиями готовился».

Сказал так (подумал) и замолчал. Что еще прибавить к сказанному? В этих слова, мыслях-муслях, вся сермяжная правда о его пропущенной (прожженной, загубленной, а может, еще нет?) судьбинушке немолодого человека с некоторым жизненным опытом.

«А почему я решил, что она своё отжила? – остановил поток сознания Сергей, и тут же прихлестнул его, пришпорил: – Ей всего ничего по меркам, к примеру, моих родителей. Старше меня на пятнадцать лет, как я Яну. В самый раз поиграть в пятнашки, и сделать не дочке, а ей непристойное предложение. Уверен (черт, стал говорить как Лука!), такое приходило ей на ум, когда сравнивала нашу пару со своими миражами. Наверное, втихаря подменяла место невесты и подстраивала свою худобу под ручку, под локоток жениха: «Куда лучше, стройная подружка, нежели дебелая бабеха?!»