Закир Ярани - Белый медведь. Повесть

– Вон бизоны! – сказал Дхоле, вытянув левую руку и указав ею в глубину долины. – За Сумрачной речкой.

Сумрачной называли не видную отсюда мелкую речку, которая протекала в прорезавшем долину ущелье впереди. Мышовка вместе со всеми посмотрел туда – за неровную темную линию ущелья, и увидел на той стороне медленно двигавшиеся бурые пятнышки среди луга. Сомнений быть не могло: это точно бизоны, большое стадо, которое обитало в южной части долины и иногда поднималось пастись на пологие части окрестных гор. Мышовка прислушался, но вместо бизоньего мычания услышал звонкий гудок теленка серого оленя. Присмотревшись, еще раз обведя взглядом долину, он различил и пасущееся возле ущелья – по эту сторону, но выше, оленье стадо. Словно движущиеся мелкие кустики среди высокой травы луга торчали многочисленные развесистые оленьи рога.

– Далеко сегодня бизоны! – произнес Коршун.

– Они бывают и дальше, – сказал Дхоле. – Но придется нам к ним ближе подойти: отсюда почти ничего не видно.

Оставив скалу, разведчики углубились в серевшую сбоку осиновую поросль, стали спускаться в долину, которая сама исчезла с глаз за переливающейся на ветерке листвой осиновых крон. Где-то недалеко в зарослях пронзительно и грубо заверещала сойка. А затем со стороны долины вдруг донесся раскатистый львиный рев.

– Черное Ухо напоминает, кто в долине большой хищник! – заметил Львенок.

Мышовке стало страшновато. Вообще-то, львов, обитавших в долине и возле нее, он видел не очень часто и только издалека, гораздо чаще приходилось во время переходов со взрослыми так вот слышать их рык, похожий на раскаты грома. Но Мышовка был хорошо наслышан о могучей силе и необыкновенно стремительной прыти этих больших зверей, а также о том, что лев, особенно ночью, не так хорошо разбирает, на кого ему охотиться, как медведь или волк, поэтому часто бросается на неосторожно подошедших к нему, когда он в засаде, людей. В голову лезли плохие мысли о том, что сейчас они спустятся в долину и пойдут мимо кустов, мимо высокой травы, где может как раз сидеть невидимый со стороны лев. Непроизвольно Мышовка прибавил шагу, чтобы приблизиться к идущему впереди Львенку. У Львенка и имя было соответствующее, так, может быть, лев его не тронет.

– Не бойся, – будто уловив его страх, сказал Львенок, глядя себе под ноги – чтобы не оступиться на извилистом спуске. Из земли торчали подобно ступеням корни осин, в которые можно было упираться ногами.

– Я не боюсь, – ответил Мышовка, хотя на самом деле время от времени повторявшийся рык находившегося где-то в долине крупного льва-самца по-прозвищу Черное Ухо все-таки внушал страх. Даже в присутствии взрослых мужчин: ведь лев легко может растерзать даже сильного человека.

– Черное Ухо просто напоминает другим хищникам, что он – самый большой и ловкий из них, – сказал Львенок. – А прежде всего – другим львам, если те вдруг придут в долину. Чтобы они не пожелали вдруг охотиться там же, где он со своими женами, или не пожелали забрать его жен себе.

– И львы его послушаются? – спросил Мышовка.

– Если не захотят драки – послушаются, – сказал Львенок. – А если не послушаются – будет драка. Львы – сильные существа, они не так боятся получать раны и удары, как мы – люди. Поэтому львы из разных семей часто дерутся.

– Но это же несправедливо! – заметил Мышовка.

– Для них, наверное, справедливо… – ответил Львенок.

– У львов справедливость немного своя, – сказал шедший впереди Дхоле. – Творец дал людям одни правила, как жить, львам – другие. Человек не должен драться с другим человеком, если тот первым не начал драку, а льву можно. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Мышовка. – Значит, Творец не накажет льва за драку?

– Мы не можем знать, какую правду Творец устроил для львов, – ответил Дхоле. – Но раз львы так легко дерутся между собой, значит, наверное, им меньше запретов на драки пришло от Творца. Люди ведь иногда тоже дерутся и даже насмерть не по справедливости. Но это бывает редко, потому что люди знают, что Творец запрещает несправедливую драку.

– Если бы люди дрались насмерть – это было бы страшно! – проговорил Мышовка. Было неприятно представлять людей, дерущихся до того, что кто-то из них погибает. Однажды Мышовка видел, как в сосновой роще над Крадущейся речкой дрались с визгом и воем две куницы: так злобно, что у них шерсть была мокрой и красной от крови. Но потом они увидели Мышовку, испугались и, переставши драться, убежали за ствол упавшей сосны. А чтобы дрались большие люди, он, вообще, никогда еще не видел. Только как дерутся маленькие дети, и сам, когда был маленьким, иногда от какой-нибудь обиды начинал ударять кулаками кого-нибудь из ровесников, ну, и тот его тоже. Но детские драки – это не страшно, подобно лишь тому, как иногда с разбега толкают друг друга два из-за чего-нибудь недовольных зайца, к тому же, взрослые сразу же разнимают детей и начинают объяснять, что драться с человеком нехорошо и запрещено Творцом.