Салават Асфатуллин: Как молоды мы были

"Здравствуй, милая!

Меня начинает тревожить твое молчание. Возможно, перепутал твою фамилию? А может, оказался совсем не в твоем стиле? Страстно хочу видеть тебя, моя тоска глухая возрастает в геометрической прогрессии.

Первые дни, а особенно ночи, бредил тобой, вспоминая ясно– ясно. Сейчас, как ни пытаюсь, не могу вспомнить тебя всю, вспоминаются отдельно рот, нос, прекрасные волосы и все другое.

У меня последний экзамен третьего, а у вас? Пришли, пожалуйста, подробный маршрут вашей художественной практики, после сессии я бы попытался где-нибудь встретиться.

Жду".

"Милая моя…

Я устал ждать…

Пять утра, и мне не спится. Странно… Снаружи оглушительно кричат пташки. Меня это раздражает – нет соответствующего настроя.

Нахожусь в рациональном настроении духа – вынуждает обстановка: начал сессию на неделю позже, догнал и теперь хочу перегнать, чтоб выкроить хотя бы три дня.

А эти пташки не вписываются в мое состояние, они не понимают, что для кого-то счастье лежать и слушать их.

Все время вспоминаю, нет, вижусь с тобой – дерзко соблазнительной, такой желанной. Еще немного твоего молчания, начну делать глупости – брошу сессию и прилечу к тебе.

Пиши".

Транзитный зал Свердловского аэропорта.

"Куда еду, зачем?.. Убегаю от себя, от тоски. Направляюсь как будто в Нижний Тагил, хотя на 50 процентов уверен, что там не застану".

От ее долгого молчания у него было настолько тоскливое настроение, что если б ему сказали: "Ваш самолет разобьется", он, наперекор судьбе, все равно сел бы. И был готов погибнуть.

"Что меня там ждет? А может, рвануть куда подальше, насколько денег хватит? И бросить все? 'С трудом вспоминаю ее. Если мы не увидимся сейчас, не увидимся вообще никогда".

Общежитие худграфа в Нижнем Тагиле. Предел пути и возбуждения. Наконец встреча глаза в глаза: усталые его и радостно-ошеломленные ее.

Две бурные страстные ночи пролетели как две минуты. Стон наслаждения женщины, слившийся с экстазом мужчины – что может быть прекраснее в этом мире?!

Снова вокзал, теперь уже в Нижнем Тагиле. Марина стала ближе, роднее и более земной. Теперь это не плод больной фантазии, а жизнь.

И снова письма.

"Милая…

Ты со мной все время, даже на себя смотрю твоими глазами. Есть изысканная прелесть в наших встречах, они совершенно не похожи ни на что из моего прошлого. Хочется крикнуть: "Люблю, люблю до предела!" и броситься в твой омут".

"Марина!

Как долго мы не виделись, как соскучился я. Пустота, пустота… В душе, в разговорах, в окружающих. Сижу перед твоей фотографией, ну улыбнись же, озари меня светом. Мне плохо без тебя, слышишь?! Сейчас ночь, завтра с утра на постылую работу (подрабатываю сторожем – ни уму, ни сердцу!) Читать надоело, читаю по книге в день, а что толку? Некому все равно выложить. Опустился, хожу угрюмый, злой, как на этой маленькой фотографии, где не хватает только наколки на руке: "Нет счастья в жизни!"

Хочу видеть тебя, ощущать рядом, хочу, чтоб в комнате нас было только двое. Хочу, чтоб на улице была ночь и нас ждала уютная постель, хочу ласкать твою маленькую грудь, хочу тебя всю… И больше всего хочу проснуться рядом с тобой, это высшее счастье! Надо кончать, а то допишусь до чертиков.

Камиль"

И вдруг телеграмма: "Встречай 24-го, самолет рейс номер 147. Марина".

Аэропорт Уфы. Ожидание. Наконец, Она. Объятие, цветы, один страстный поцелуй.

– Ты надолго?

– Нет, могу только два дня.

– Если бы вылить на тебя всю мою нежность, ты бы в ней утонула…

– А я хорошо плаваю, – был ответ с улыбкой и лукавой искоркой в глазах.

Первый день пролетел как один единый миг счастья. Было все.

На второй день в кафе "Джайляу" на Айской начался трудный разговор.

– Камиль, мне 22 года, институтская пора кончается и надо определяться.

– Ну, куда спешить, вся жизнь впереди. Мне еще институт надо закончить и столько задумок в голове. Давай не будем торопиться…

– Нет, Камиль, скоро распределение, мне нужно четко знать, куда проситься.

– Понимаешь, мне еще целых два года учиться и на поддержку родителей рассчитывать не приходится. А тут сразу куча проблем: жилье, мебель, холодильник, телевизор и т. д., и т. п.

– Ты мужчина, тебе и решать.

– Хорошо, Марина, только один, самый важный вопрос: "Семья ненормальна без детей. Извини за прямоту, ты никогда не береглась, знаешь, о чем я, поэтому вынужден спросить: "У тебя все хорошо в этом плане? У нас может быть симпатичный, черноглазый сынишка?"