Салават Асфатуллин: Как молоды мы были

Стоило Кухтинову в пик звенящей тишины напечатать информашку в три строки: "Чувствуется школа, глубинное знание архитектуры и исключительное чувство вкуса. И летние, и зимние снимки пропитаны тёплой любовью к городу, особенно к старому городу" – и понеслось: Тут и выжидающий главный архитектор проснулся, и благородный председатель ВООПИК прибежал, академики вынырнули невесть откуда, и даже художники признали за своего – за Художника.

А работы какими были, такими и оставались.

Мудрее я стал после той выставки. И еще больше полюбил друзей трудного мгновения.

1990 г.

Поэт. Мать Поэта. Братья и сестры. Учащиеся медресе. Пионеры. Комсомольцы 20-х годов. Любимая. Дочь. Друзья Поэта. Родина. Воины. Военнопленные. Узники. Голод. Смерть. Фашисты. Два предателя. Узники – антнфашисты: бельгиец, итальянец.

Зеленая долина на берегу реки. Легкая прозрачная мелодия. Поэт-пастушок. Мать Поэта. Былины, сказки, предания. Безмятежное детство. Уход в город на учебу. Прощание с матерью.

Медресе. Брожения. Два лагеря: байских сынков и бедняков. Гражданская война. Колчаковцы и Смерть. Аресты, расстрелы, реквизиции. Создание пионерской организации. Возникновение комсомольской ячейки. Поэт – вожак молодежи. Борьба с бандитами в составе отряда ЧОН, подавление кулацких мятежей. Смерть уносит товарищей. Голод правит в Оренбуржье, кося народ.

Переезд в Казань. Рабфак. Комсомол. Всеобщий энтузиазм:

"Наш паровоз,

Вперед лети,

В коммуне

остановка…"

Москва. Учеба в МГУ. Многонациональный конгломерат студентов. Шутки, смех, танцы. Любовь…

Прощальный вальс в университете. Работа над оперой "Алтынчеч".

Внезапно в мирную жизнь врывается страшная война . «Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой темною, С проклятою ордой». Прощание с любимой.

Война. Героизм солдат и офицеров. Но вермахтом отлаженная бездушная машина подминает, прокатываясь над нашими солдатами.

Фашисты в чёрном, в рогатых касках с автоматами. За их спинами, сопровождая, снова появляются Смерть и Голод. Тяжелое ранение. Черные ряды прокатились дальше. Мужественная попытка застрелиться, не попасть в руки врагов. Смерть, злорадно хохоча, вырывает пистолет из рук: "Ты еще не все испил, мучайся до конца!"

Плен, концлагерь, колючая проволока. Военнопленные. Смерть и Голод вихрем кружатся над ними, унося из рядов то одного, то другого.

Уговоры перейти на сторону фашистов. Решительное – "Нет!" Избиение. Тюрьма.

Светлый образ Родины. Поэт рвется к ней, но кругом тюремные решетки.

Стихи-голуби взлетают, пытаясь вырваться, но разбиваясь о мрачные своды, плавно падают к ногам узников, которые бережно собирают их, пряча за пазуху. Сплачивание узников. Борьба.

Мощное наступление Родины перекликается с борьбой узников тюрьмы.

Два предателя. Донос. Допрос: "Умру, товарищей не выдам!" Пытки. Безжизненное тело. Сон в темнице: «Поэт и дочь. Цветочные моря. Светло и вольно разливается заря» .

Грубое пробуждение прикладом. Хмурое утро расстрела. Сокамерники-друзья антифашисты: бельгиец и итальянец, прощаясь, принимают на сохранение последние стихи Поэта. Смерть злорадно торжествует: – "Ты мой! Ты мой!"

Расстрел. Гордая смерть. Скорбный, торжественный реквием.

Смерть в ужасе отступает.

Мощное наступление советских воинов во главе с Родиной. Тюремщики бегут. Бельгиец и итальянец бережно передают Родине через воинов стихи Поэта.

Минута молчания над могилой. Залп. Восходящая звезда.

1983 г.

Курай – легкий музыкальный инструмент, дошедший до наших дней из седины веков еще кочевой жизни башкир.