Vladlen M - Вишнёвый Крик

Так в чём же дело? Стоило ли корить себя за то, что было неизбежно?

Михаил знал, что женился осознанно, обещая себе и всем вокруг, что станет ей надёжной опорой, защитит от любых бед, но переоценил свои силы. И здраво было полагать, что он вовсе не был виноват в том, что случилось, ведь не мог её вылечить, хотя старался поддерживать в этой невидимой другим войне, но со временем и он устал. Устал и потерял бдительность, про себя жестоко назвав это безразличием и малодушием.

– Прости, что не уберёг, – шепнул мужчина, очертив на выгравированном портрете локоны её волос, но с грустью заметил, что совсем забыл их мягкость, как и звучание заливистого смеха и прикосновение тёплых обласканных губ. – Прости и отпусти меня.

***

– Столяров теперь меня ненавидит! – встретив Михаила в коридоре на первом этаже их подстанции, сразу же заявила Ольга и сняла солнцезащитные очки, оставившие под собой забавное более светлое, чем остальная кожа, пятно на её загорелом лице. – Привет! Отдохнул хоть? А то на предыдущей смене глаз не сомкнул, я всё помню!

– Отдохнул, не беспокойся. Выходной оказался даже чересчур скучным. Что там со Столяровым? – вздохнул врач, пропуская медсестру в раздевалку.

Ольга была взрослой сорокалетней женщиной с приличным стажем работы за плечами, но её стрижка, с каждым месяцем оставлявшая на голове всё меньше волос, в итоге сделала её похожей на мальчишку, к тому же довольно шумного и непоседливого.

– Да мудак он озабоченный. Вот и всё.

– Я тебя предупреждал. На дачу с баней красивых женщин просто так не приглашают, – усмехнулся Михаил, натягивая летний спецкостюм. – Хотя тебя вон не смущают совместные переодевания.

– «Красивых», значит? – Ольга тут же повисла на дверце его шкафа, картинно облокотившись на неё правой рукой, и соблазнительно выгнула чёрную бровь, но, выдержав двусмысленную паузу, расхохоталась. – Ой, Кацен! Я тебя уж точно как женщина не интересую. Да и никто другой, думаю. Так дай хоть мне на плечи твои могучие поглядеть, не жадничай!

– Смотри, но только издалека. Я тут, похоже, больше твоего стесняюсь.

– Ох, Миш, – она медленно отошла к своему шкафчику с нежной улыбкой на дрогнувших губах, – чего тебе, дорогой, стесняться? Молодой, умный, красивущий, хозяйственный и при этом всём ничейный. Когда ситуацию исправлять будем, а? К тебе половина наших незамужних девчонок неровно дышит. Завоёвывать не придётся, просто выбирай любую!

Он ничего не ответил, отряхивая с синих штанов примагнитившиеся ниточки, и мельком, даже не отдавая себе отчёта, глянул в зеркало на внутренней стороне дверцы шкафа, будто проверяя слова Ольги.

Та, помолчав, вздохнула и негромко бросила:

– Извини.

– Всё в порядке.

Изменившаяся атмосфера ему вовсе не нравилась, ведь сегодня он в кои-то веки чувствовал какой-то маломальский покой без давившей на него тоски, поэтому надо было вернуться к прежней теме:

– Значит, Столяров больше не с нами? Поди уже поскакал выклянчивать изменения в графике, чтобы с тобой не пересекаться. Хотя к Зинаиде Ивановне хрен с таким подкатишь, она ненавидит поправки в расписании.

– Да какие там графики… Больничный он взял, – набрасывая на плечи тонкий синий жилет, невинным тоном ответила Ольга. – Будет ожог кипятком лечить прямо на заднице.

– Что, прямо на ней?

– На ней родимой.

– А ты опасная, – фыркнул врач, прихватывая телефон из кармана куртки.

За всё утро он так и не успел позвонить Игорю Сергеевичу, хотя, до вечера выкорчёвывая в саду сорняки, раз за разом мыслями возвращался к тому, что творилось на берегу прошлой ночью. Интересно, пришёл ли в себя тот парень? Установили ли его личность? Выяснили что-нибудь ещё?

Ольга увлечённо рассказывала о своей младшей дочке, которая осенью собиралась в первый класс и выпрашивала у матери дорогущий подарок по этому поводу, а ещё о том, что тоже постарается бросить курить, но, пожалуй, не сегодня – на следующих выходных. По дороге к старшему фельдшеру, у которого надо было забрать кое-что из нового инвентаря, к ним присоединился и санитар-водитель Негодин, интеллигентный седой мужичок с настоящими гусарскими усами и колоритной татуировкой в виде саламандры на предплечье.

Смена оказалась по традиции непредсказуемой и загруженной. Вызовы их бригаде поступали с незавидной регулярностью, поэтому поесть и передохнуть всем троим удалось во втором часу ночи. Купив остатки выпечки в крошечном круглосуточном кафетерии напротив подстанции, Михаил по традиции набодяжил кофе на их общей «кухне», где сейчас было пусто, подсунул сонной Ольге булочку с маком и её любимый фруктовый чай, а затем отправил медсестру в комнату отдыха. Негодин покурил в окно за компанию и углубился в чтение забытого кем-то журнала.