Дмитрий Назаренко - Пусть листья убирают те, кто их разбросал

Так они и жили не первый год, и не последний. Только однажды Глафира Сергеевна подошла к Семён Семеновичу и непривычно ласково обратилась:

– Да кому ты нужен, хренов, недоделанный, чё сидишь, вставай, на улице мусор надо убирать, да ветки срезать. Семён Семенович вздохнул с облегчением, думал ударение не там поставил или на полу наследил. А тут ерунда какая-то. Один раз в году можно. «А какие ветки?» Переспросил осторожно. А все. Глафира Сергеевна Голубь схватила огромный секатор и – на улицу. И давай все деревья охаживать, землю окучивать. Бумажки собирать. Три мешка, четыре тележки. Как песню спела. Глафира Сергеевна ещё бы собрала. Но тут уже время котов кормить. Надо заканчивать. К сожалению. А Семён Семёнович и рад, что обошлось на этом. А Глафира Сергеевна с предупреждением в голосе:

– Что улыбаемся, я не поняла.

– Радуюсь. Красоту такую только раз в жизни видел за границей на параде мужиков. Которые которых…

Глафире Сергеевне Голубь болтать некогда, пошла дальше по делам.

На следующий день Семён Семенович встал и занялся делом. Сидит себе, одним пальцем в пианино тыкает. Вдруг слышит на улице шум. Глафира Сергеевна кричит. Выходит, а на улице все бумажки вчера собранные вместо срезанных веточек висят. А на каждой надпись – спасибо! А на бутылке большой зелёного стекла и вовсе чёрным маркером, несмываемым – Спасибо. Администрация!

Пожал плечами Семён Семенович и ничего не сказал. Жизнь такая. И посёлок такой Аж-Хана. А через день и у Глафиры Сергеевны все прошло.

И больше в их жизни приключений не случалось. Так и жили Семен Семенович Козлов-Порядочный и Глафира Сергеевна Голубь душа в душу от слова плюнуть, а может и нет.

Мелкий предприниматель Семён Семёнович Козлов-Порядочный никогда ничего не употреблял. Не носил длинные волосы, брюки клёш и не занимался свободной любовью. Тем не менее в душе он считал себя хиппи и сочинял. Англицизмы в музыкальное повествование приусадебного свойства не укладывались. В винтовке хиппи кончились патроны. Может их там никогда и не было. Встать в строй, уныло шагающего куда-то в сторону от передовой музбата, не удавалось. На дверях клуба с надписью «Отечественный Андерграунд» висела табличка «Мест нет». Семён Семенович вздохнул: идти в вечность надо другим путём. Восьмой год Семен Семёнович писал автобиографию. Написанное ему нравилось:

«Заложив руки за голову, он лежал на диване и смотрел в небо. Полуденный сон медленно отступал. Смыслы медленно приобретали очертания.

– Девок дворовых, сменить. И, пожалуй, снова писать!

За окном снегопад неслышно делал свою работу. Снег будет идти еще три дня. В зеркале русской революции отражался вечер. Может это был сумрак грядущих перемен. Лев Николаевич Толстой еще не решил. Он гулко откашлялся и степенно произнес:

– Софья Андреевна! Велите подать чаю!»

Семён Семеновичу снова захотелось жить. Он взял айфон и с надеждой посмотрел на свой палец, которым он только что тыкал в пианино. Что писать дальше было неясно.

Вскоре Семён Семенович Козлов-Порядочный стоял перед входом в торговый зал супермаркета. Иногда ему доверяли купить хлеб, мороженое, ну и так, еще что-нибудь по пустякам. В этот раз ему было оказано особое доверие. В руках его был сверток с вещами, только что полученными из химчистки. Вещи были абсолютно новыми и в чистке вообще-то не нуждались. Носить их ещё и носить. Но жена его домохозяйка Глафира Сергеевна Голубь так не думала. Все что можно чистить, должно быть обязательно почищено. Вымыто. Постирано. В крайнем случае – пылесосом. А то и выброшено. На помойку. Если в доме Глафиры Сергеевны кем-то что-то оставлено или положено не так или когда кто-то зазевался – тогда выбрасывать. И не важно, вещь новая или не новая. Сколько стоит тоже не важно. Вещи, которые не на месте, в доме не задерживались.

Семён Семенович так бы стоял и думал целый день, можно ли в торговый зал с новыми вещами, да ещё из химчистки, пока не догадался спросить: что ему теперь делать.

– А пойдёмте, я вам наклейку сделаю. С этими словами охранник приклеил ко лбу Семён Семеновича бумажку.

Ну, ладно. Если по другому нельзя, придётся с бумажкой. В магазине на Семена Семеновича посматривали. То ли с участием, то ли с пониманием. Пакет с вещами из химчистки немного мешал

и Семён Семенович поторопился закончить с покупками. Кассирша спросила

– А средство для чистки обуви по акции не возьмете?.