Дмитрий Ульянов - Шелест листьев

В этой паре абзацев я хочу поделиться впечатлениями от написания своей первой полноценной книги.

Когда просто идешь по улице, и в твоей голове совершенно случайно возникает некий зачаток сюжета, ты ещё не думаешь, что это может вылиться во что-то большее и, тем более, выйти в люди. Но затем начинаешь представлять себе героев, продумывать сюжет, просто так, для себя, ради развлечения в прогулках и бытовых делах. И снежный ком начинает обрастать. Я делал так много раз, но все прошлые идеи так и не получили осмысленного окончания и не вышли в свет.

Что же заставило меня закончить труд в этот раз? Множество мелочей: поддержка со стороны тех, кому я дал прочитать первые главы, их заинтересованность, поддержка друзей (порой весьма противоречивая, бросающая вызов) и даже сущие мелочи, которые не имели к написанию книги никакого отношения, как, например, подаренная перьевая ручка, которая как бы говорила: «Пиши!». Я хочу сказать огромное спасибо всем, кто поддерживал меня, кто был моей музой, кто подбадривал, когда опускались руки, кто разного рода мелочами давал мне намеки продолжать, кто помогал с редактурой и правками, дарил идеи.

Надеюсь, и Вы, уважаемый читатель, однажды окажете такую же поддержку тому, кто будет в этом нуждаться.

“… когда-нибудь ты дорастешь до такого дня, когда вновь начнёшь читать сказки”.

Клайв Льюис

Тони Орсино спал на столе, смяв бумаги руками. Щетинистый подбородок оставил следы на тыльных сторонах ладоней, но он не чувствовал колкости – он слишком устал от беготни, и ему снилось детство. Он слышал шелест осенних листьев, в которых они с братом и их собакой Сильви часто купались, когда осенью их надувало с соседнего леса и деревьев, растущих на ферме. Уже довольно старый поинтер, как щенок, резвился и нырял в листву, кувыркаясь и радостно лая, когда дети бегали вокруг огромной кучи листвы.

Это были светлые воспоминания, которые Тони давно забыл. И сейчас он снова был счастлив, несмотря на все тяготы дела, с которым ему приходилось возиться.

Под ладонями мужчины лежали папки с личными делами и логотипом полицейского отделения Чикаго десятого округа. Фотографии на лицевой стороне показывали фото мужчин и женщин до 30 лет. На них также стоял штамп “Пропал без вести”. Из-под левого локтя выглядывало открытое дело:

Сэйми Дэвис, 27 лет, афроамериканец.

Пропал без вести 23-го ноября 2016.

Опрошенные лица: Триша Дэвис – Мать, Вашингтон Дэвис – отец, Марша Дэвис – сестра, Кристина Рамирез – девушка.

В рамках обследования квартиры в спальне обнаружено открытое окно, короткоствольный револьвер Смит Энд Вессон 38-го калибра. Спальня засыпана опалой листвой, развеянной ветром по всей обстановке. Пятен крови, следов обуви или отпечатков пальцев не обнаружено. Следов вторжения через окно не обнаружено – окно было открыто изнутри. На револьвере обнаружены относительно свежие отпечатки пальцев пропавшего. Также из револьвера был сделан один выстрел. Отстрелянная гильза осталась в барабане револьвера. Возможно, выстрел был произведен в направлении окна. Однако, установить траекторию полета пули не представляется возможным, что делает поиски пули крайне затруднительными.

Свидетельские показания родных и близких не выявили никаких недоброжелателей Дэвиса, а также суицидальных настроений у последнего. Однако, выявлены странности в поведении. Его девушка утверждает, что несколько последних месяцев пропавший иногда озирался и смотрел в пустоту при прогулках в парке или на природе. Объяснений своему поведению Дэвис не давал. Теорий у свидетелей нет.

Дело закрыто за неимением у следствия зацепок.

Из папки торчало несколько фотографий, на одной из которых виднелась рукоять револьвера с биркой, идентифицирующей его как вещественное доказательство.

Сильви выпрыгнула из кучи листвы и устремилась к семилетнему Тони. Её язык радостно свисал из пасти, глаза искрились в золотом осеннем солнце, как и пятнистая серая шерсть. Виляя коротким хвостом, она прыгнула на Тони передними лапами и повалила на газон.

Детектив проснулся. Его шею снова ломило от неудобной позы, потому, поморщившись, он какое-то время пролежал, закрыв глаза в той же позе, в которой спал. Сфокусировавшись на холодильнике, мужчина медленно приподнялся и откинулся в старом кожаном кресле. Он не был стар, но седина уже надежно поселилась в его густых черных волосах, столь типичных для нашего представления об итальянцах. Он машинально открыл шкафчик стола в поисках пачки сигарет и, не обнаружив её, тяжело вздохнул: