Дмитрий Назаренко - Пусть листья убирают те, кто их разбросал

Редактор Елена Козлова

Корректор Мария Назаренко

© Дмитрий Назаренко, 2022

ISBN 978-5-0056-8080-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Не спросили – не говори. Спросили, отвечай, но не учи. Редко говори о себе. Не знаешь, что сказать – говори о любви. Люди любят слушать о том, как быть счастливым. Это просто. Мужчина и женщина – совсем разные истории. Так сделано, чтобы вместе им никогда не было скучно. Женщина – не жалобная книга. Она для любви. Мужчина – не только для денег. Он сам по себе. Он может, но не всё. Он создает мир, в котором живет. А женщина старается сохранить мир, который он для себя и для неё создал. И если этот мир – говно, она скажет. Она будет напоминать об этом сначала раз в месяц. Потом каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Потом каждую секунду и скорее всего это не она виновата в том, что каждая новая жена бывает хуже предыдущей. Но если она будет говорить не каждую секунду, наверное он все исправит. Когда сможет.

У бога просить можно всю жизнь, лоб об пол разбить и не получить ничего. Высшие силы сами выбирают. Только тех, кто им нужен в данный момент для решения какой-нибудь задачи высшего свойства. Самых лучших, которые смогут. Не тех, которые всё знают и всё умеют. Но и способных научиться. Пусть чему-то одному, но так, чтобы здорово. И если ты не избранный, это ничего не значит. Возможно всё ещё впереди. Редкий человек точно знает зачем он живет.

Одиночество – это биография незанятости. Иногда подходящая штука для отдыха, чтобы в какой-то момент понять, что только отдыхать – скучно. Трудно объяснить почему так устроена эта жизнь. Хотя нет, наверное потому, что человеку, пока он на земле, этого знать не дано.

Лев Толстой задумчиво смотрел в окно. Предчувствие революции томило его. Он представил как женщина подобная нежной, изысканной Анне Карениной окажется простоволосой и босой возле плиты в коммунальной квартире где-нибудь в грязном городе. Гром перемен в жизни дворянского общества грянет только через полвека. Но молния тревоги уже рассекла рассудок писателя. Нет, я не отдам вам её! – воскликнул Лев Николаевич и решительным росчерком пера отправил Анну под поезд. Происшествие на станции Обираловка приобрело мировую известность.

Писать Троицкому больше не хотелось. На ум не приходило ничего кроме слов – Сегодня станция в районе города Балашиха носит название Железнодорожная.

Огни Москвы. Раньше такое рисовали. Ночь, пустые улицы. А теперь никакого импрессионизма. Одни пробки. Стоп-огни Москвы.

Троицкого снова переполняет. Летят под откос последние дни уходящего года. Бесснежный промозглый евродекабрь едет домой. Стелется скатертью первый снежок. Скоро новый год – замечательная и очень короткая пора испорченных салатов, прогорклого послевкусия сгоревших фейерверков и оскомины от потока напускной радости c телеэкрана. С улицы слегка будет нести перегаром. Будет ли это всё казаться таким только из за того, что она не поставила like?

Из кухни слышен женский крик

– Писатель хренов. Долго тебя ждать, Неси стремянку и достань ёлку, сколько просить.

Троицкий отходит от окна. Больше нет неоновых огней, нет подъездов, к которым подкатывают лимузины, нет клубов, нет шороха прозрачных обёрток букетов цветов, нет запаха сигарного дыма. Есть только кончилось бухло и последняя пара затяжек перед тем, как хлопнуть стеклопакетом балкона, вернуться в жилье и повысить голос – у, бля! чё-то холодно как. И снова не та ночная жизнь, а эта. Радио в глубине квартиры приглушенно сообщает: в Джонни Деппа бросили бутылку водки. Ну что же, хоть у кого-то хэппи энд. Троицкий облегченно вздохнул и откликнулся:

– Да, сейчас, сейчас. Ну где эта ваша херова ёлка?

Пуховой жилет North Face, толстовка, джоггеры и бейсболка True Religion повернутая козырьком назад, еле справлялись с температурой минус пятнадцать. Одежда отлично подходила для теплого салона автомобиля, но на улице, посыпанной солью, холод пронзал тело ледяной рапирой. Дорога в несколько сот метров казалась бесконечной. Он почти бежал. Вход в метро, ведущий под землю, открыл свой зев, внезапно и шумно дохнул теплом. Люди спешили по лестнице вниз. Через полминуты он тоже будет внизу. Люди поднимающиеся по лестнице не спешили.