Дмитрий Назаренко - Пусть листья убирают те, кто их разбросал

Бабушка задумчиво разглядывает трупики животных, и вздыхает:

– Эх, лучше было бы им попасть в клеевую ловушку с приманкой. Перед смертью хлебушка погрызли бы.

В мире нет мира, нет труда по случаю каникул. Зато есть Mай. Смешливый стиляга. Короткие брючки узки. Сидят как попало. Кургузый пиджачок сверкает блестками бегущими по поверхности ручья. Да так ярко, что кажется глазам не обойтись без темных стекол в оправе Oakley square wire из солнечной Калифорнии. Шумит ветер в голове молодого мая, пьяно петляет по взъерошенным зимой вершинам деревьев. Воздушные струи будут куражиться до первой зелени.

У природы в доме не убрано. Прошлогодняя пыль радостно ищет талую воду. Свежая грязь у ручья. Еле слышный запах болота. Скрипучий мостик радуется каждому шагу случайного пешехода. Ручей монотонно плещется в каменистом ложе. На пригорке за высокими заборами красивых домов соблюдают порядок. Сверкающие чистотой дорожки. Умытые окна. Где-то в глубине дворов гуляет лёгкая тревога. Ничего не поделаешь. Такое время. А на улице – ничего. Весело и пустынно. Неуверенно лает собака. Её яростно осаживают многие собачьи голоса. Что разоралась? Не видишь май идёт. Хочется жить в десяти минутах от моря, а не от метро в вечно сером городе.

Ночью на трассе машину останавливает дорожная полиция. На вопрос – Куда следуем? Троицкий отвечает: Везем теплаки, ночники и радиостанции для войны, полстраны проехали, торопимся быть вовремя. Полицейский делает каменное лицо, он знает как испортить жизнь. Досмотр, штрафная стоянка, вдруг везете что-то запретное, будет изъятие. Троицкий знает, что отнять груз нет оснований, документы в порядке. Вступить в спор означает потерять полдня. Приходится расстаться с пятеркой, полицейский немедленно прекращает расспросы и исчезает в темноте. Война есть война. Одни отдают жизнь, другие на этом наживаются.

Крупный пятисоттысячный город горит, по улицам ходят танки, летают снаряды. Запах земли, пороха, горелого железа, резины и тления человеческой плоти. Неподвижные тела на улицах – сопутствующий продукт войны. В первый день Троицкий испытал шок. Город штурмовали регуляры из Минобороны и Росгвардии. Подразделения ДНР, раньше их называли ополчугами, ставшие полноценными батальонами, спецназами, настоящими спецназами, идут в бой, теряют людей, но не откатывают назад. Потеряв бойца во время штурма, они не кричат в эфир – у нас двухсотый. Есть потери, но надо идти. Бывают ситуации, надо откатываться. Это здравое решение. Нет паники. Нет чувствительности к потерям, как бывает у некоторых подразделений, которые воюют только до первой крови. Нет чувствительности к взрывам. Необстрелянный солдат, попавший под авиаудар, имеет ощущений полные штаны. Тем кто пообтерлись, проще. Не попали – воюют дальше. Авиабомба убивает если только она попадает в цель. Если взорвется рядом с домом может случится, что будут выбиты только окна и разлетится шифер. Когда бомбят и обстреливают, считать сколько металла выброшено на квадратный метр бесполезно. В бинокль разрывы выглядят так, что после удара в живых никого не останется. На месте оказывается, что все упало в поле или еще куда-то, но не попало по цели. Все удары авиационные, артиллерийские, выстрелы из танкового орудия, всё кончая гранатами простейшего АГС, всё должно попадать в цель. Почему-то считается что АГС не эффективен в городе, а миномет 82-мм не годится, потому что в черте застройки не несёт разрушений. Но люди, которые перемещаются между зданиями, являются вполне подходящими целями. Здания сложно разрушить. Обычную девятиэтажку сложить трудно. Работа прямой наводкой танков и артиллерии приводит к обрушению секций. Попадание бомбы может снести один из подъездов. Обычное панельное здание продолжает стоять. Монолит, там где арматура залита бетоном, полностью разобрать невозможно. В разрушенные здания противник может возвращаться опять. Иногда в зданиях самим приходится занимать оборону.

Нет ума, штурмуй дома. Почему так говорят, непонятно. В современной войне не штурмуют дома, их складывают. Кажется сложить дом – верное решение. Подъедет танк и всё разметет в щебень. Для этого танк должен добраться до дома, а его экипаж уцелеть. Танк может стрелять не в тот дом, может стрелять в дом, в котором находятся свои бойцы. Можно пытаться остановить танк, потому что он стреляет по своим. Случается, c танком нет связи и его нельзя остановить, пока он не отстреляет свой БК. Если задаться целью сложить танком девятиэтажку, сколько БК понадобится – непонятно. В аэропорту соседнего города диспетчерская вышка из монолита, свалить её потребовался огромный БК.