Ольга Финн - Зачем в Питер?

Незнакомка села на корточки и посмотрела в глаза Кузьминичне:

– Мне опаздывать нельзя, я убегаю. А вы ждите, сейчас врач приедет. Давайте в дом зайдем.

Она уложила старуху на койку, разула ее и принесла стакан воды, поставила рядом на табурет.

– Дверь просто прикрою, чтобы вам замок открывать не пришлось. Бригада выехала.

Медики прибыли быстро, измерили Кузьминичне давление, напоили горячим чаем, сделали укол. Она принялась рассказывать им, что с ней случилось, начала плакать, сделали еще один укол, успокоительный, и уехали. Но старухе ничего не помогало, она плакала до тех пор, пока у нее не появились силы действовать. Пролежав два дня без еды, пожилая женщина с аппетитом съела черствую булку с молоком и пошла к участковому в полицейский отдел. Молодой лейтенант выслушал ее, записал все, что произошло, велел поставить подпись на листе с показаниями, идти домой и ждать, когда к ней придут для составления акта оценки причиненного ущерба.

Женщина пролежала еще неделю, у нее отнимались ноги, руки, раскалывалась голова и болела спина… Еды в доме не было, она потеряла счет дням, но в больницу не обращалась – боялась пропустить приход полицейских. Когда участковый все-таки явился, у нее совсем не было сил с ним разговаривать, она и во двор-то выйти не смогла, чтобы перечислить все растения, которые сломали ей озлобленные соседи.

Пермякам пришло предписание снести свой сарай с чужого участка и высадить во дворе потерпевшей вырванные кустарники и цветы.

Отец семейства так громко возмущался в своей кухне, что о его решении «послать старуху куда подальше» знал весь двор. «Да пошла эта карга, я ее отравлю просто-напросто, чтобы не коптила небо, ведьма старая!» Ему вторила молодая жена: «Делать нам нечего, у трухлявой старухи цветы сажать! Зачем ей цветы, она уже сама по ноздри в землю вросла!»

Я осмотрела двор: сарай стоял на месте, около него лежали изломанные корявые кусты, ни одного цветочка:

– Ну они ведь ничего и не сделали: сарай цел, двор пустой…

– Дослушай, немного осталось, – продолжила моя рассказчица. – Кузьминична на днях остатки мусора вытащила со двора. Решила смородину перебрать, может, что-то и прижилось бы, но хода к ней не было. Таскала-таскала, да и утомилась. Села вот там, где всегда сидела, у стены. Мимо Вовка прошел с коляской. С такой уже, легкой, в которой сидеть можно. Через четверть часа я в магазин отправилась. Позвала Кузьминичну с собой, она сказала, что на колонку собирается, воды в бутылки набрать для смородины.

А позже случилось вот что: Вовка переходил с коляской через дорогу, первый ряд машин остановился, а из второго вылетел на скорости какой-то лихач. Коляску заметил поздно, вильнул. Что дальше было – я не видела. Все закричали, побежали, кто куда. Я испугалась до смерти, поспешила посмотреть, что случилось. Перевернутая коляска валялась на дороге, Вовка держал плачущую сестренку на руках. Она разбила губешку, какая-то женщина салфеткой ей промокала кровь и пыль. Виновник остановился поодаль, но толпа не расходилась, женский голос вызывал скорую помощь, кто-то звонил в полицию…

– Знаешь, кто спас ребенка этих уродов? – рассказчица почти закричала. – Кузьминична! Она толкнула коляску в сторону, а сама под колеса попала! И что же? Прибежали родители эти, наши соседи, отец кивнул в сторону лежащего на дороге тела и сказал: «Так ей и надо».

– Кто-нибудь знает фамилию пострадавшей? – крикнула женщина, вызывавшая скорую. – Кто она?

– Да не нужна она никому! – Заверещала молодая пермячка. – Оформляйте как безымянную.

– Надежда Кузьминична она. Фамилию не знаю, – ответила старуха-соседка и услышала за своей спиной шепот: «А как же сарай, Коль? И цветы все равно придется сажать? Или умерла так умерла?»

Они волновались за свой сарай и за то, что придется посадить копеечные анютины глазки. Превратить дворик в клумбу в благодарность за спасенного ребенка этим людям не пришло в голову…

– А давай мы посадим там цветы? – спросил Егор перед сном, когда я ему вкратце пересказала эту историю. – Если опять живые люди вытопчут все, мертвой старушке все равно будет приятно.

Я внимательно посмотрела в глаза сына. Что-то неведомое открылось мне в его чертах. Он смотрел строго и спокойно. Ждал ответа.

– Обязательно посадим. Спи.

Небо стало совсем серым. Город укутал дождь.

Подготовительные занятия у Егора продолжались до середины июня. Потом каникулы, лето, а мне надо было искать ему школу. В приоритете была близость к дому и «продленка» с горячим обедом. Я подала документы во все первые классы неподалеку, Егора приняли в ту же школу, куда в мае перевелся из колледжа Саша. Вот так удача: братья будут учиться вместе! Мы заполнили пачку анкет и заявлений в кабинете секретаря, получили у медсестры карты для осмотра и пошли прикрепляться к врачу на участок в детскую поликлинику.