Ирина Бйорно: Медвежий остров. Рассказы о нашей земле

А его за это наказали и оставили без его мясной каши, и он обиделся, а хозяин так и не показывался на даче. Ник решил отомстить хозяйке, морившей его голодом, и когда она вечером отправилась в туалетный домик, Ник подкараулил её, и с лаем попытался прокусить ей башмак, что ему и удалось – зубы у него выросли сильные и хваткие. Но это хозяйке совсем не понравилось и она, прикрикнув на расхамившегося без хозяина Ника, оставила его на ночь на улице, хотя он скребся в дверь и скулил два часа. Что случилось после этого, она не знала, а Ник, набегавшись по участку и перерывши все грядки с клубникой, выкопал себе военный окоп под яблоней и уснул там до утра.

Утром Ник решил – если его не любят и хозяин не приезжает, он открывает террор – свой, собачий террор по своим правилам. Тут калитка на дачу открылась и появился его обожаемый хозяин. Ник бросился к нему, встал на задние лапы, обнял по-собачьи своего хозяина, облизал своим мокрым языком его родное для Ника лицо и стал ему по-своему, прискуливая, рассказывать о случившемся.

Хозяин, казалось, всё сразу понял, поцеловал Ника и вынул из сумки самое большое лакомство – огромную говяжью кость с приставшей к нею мясом и полную самого вкусного в собачьем мире – костного мозга. За что Ник заслужил такую награду? Ник решил задачу просто – за верную службу своему хозяину!

Прошел год. Ник окончил собачью школу, куда он ходил с хозяином и где надо было притворяться, что он – добрая собака – как все. Он перепрыгивал через препятствия, ходил по бревну и выполнял команды, но только из любви к хозяину – всё это казалось Нику бесполезным и ненужным, а он любил бегать с горы карьера и за кошками, ловить мячик и защищать хозяина – больше ничего. Ник стал теперь выросшей овчаркой, наводившей ужас своим видом у любого, и особенно у соседей по дому.

В квартире, где жил Ник с хозяином, его женой, маленькой дочерью и мамой с папой – двумя пожилыми академиками – Ник организовал жесточайший террор и собачью дисциплину, которой подчинялись все в отсутствии хозяина. Ник контролировал коридор, куда выходили двери трех комнат, дверь в туалет и на кухню. Он обычно лежал в центре коридора с костью в зубах и хитрым блеском в глазах и решал, кого куда пропускать, игнорируя просьбы пустить в туалет, зато пропуская народ в кухню за подачки. Он взимал пошлины едой за любой пропуск по коридору, но делал он это только в отсутствии самого хозяина, а при нем же был паинькой, игруном и ласковой собакой.

Таков уж был этот пес, созданный специальной генетической селекцией прилежными немцами – верным, умным, хитрым и жестоким ко всем, кроме хозяина. Он не был создан жить в небольшой московской квартире, где жили три поколения людей все вместе, он не был и комнатной смешной собачкой, созданной на забаву детей и дам, ни умной и ловкой цирковой собачкой – он был охранным псом, которого судьба забросила в эту семью и в этот дом, стоявшей рядом с шумной улицей и никогда не засыпающим московским транспортом.

Ник по-собачьи понимал, что что-то в его жизни не так, но не знал, что именно не так, чувствуя все больше растущую к нему ненависть со стороны окружающих его людей. И он тоже выражал со своей стороны свое недовольство тем, что мстил им – этим людям – как мог.

Так однажды, когда жена хозяина ушла куда-то, забыв запереть свою комнату – а на всех комнатах, включая и кухню – были поставлены мощные задвижки от Ника – он же, встав на задние ноги, навалился на дверь, открыл её и устроил погром в комнате хозяйки, уничтожая зубами только те вещи, которые принадлежали этой женщине, не любившей его. С особенной ненавистью Ник уничтожил небольшую книжицу, которая жена хозяина всегда таскала с собой и записывала что-то туда. Он не только разорвал книжицу, но и съел почти все листки, хотя вкус их был Нику не по душе.

Когда вернулась хозяйка, Ник лег в передней на свой диван и притворился спящим. Она вошла в свою комнату и тут раздался ее крик:

– Ах ты, гадкое животное, Ник! Как ты посмел, негодник! Моя записная книжка! Сожрал, дьявол! Хоть бы ты околел!

Ник лежал на своем просиженном диване и улыбался с закрытыми глазами: «Месть удалась!»

Тут пришел с работы хозяин и, надев на него поводок, увел его на прогулку в карьер. Ник был как шелковый, и когда хозяйка вечером пыталась очернить Ника, он только весело махал толстым хвостом и улыбался, показывая свой волчий оскал.

– Перестань говорить напраслину на Ника! Он – хороший, умный, верный пес, и Ник подтверждал по-собачьи – гав – даа!