Борис Безрода: Неправильные герои. Сборник рассказов

В конце мая 1941 года, она специально для свидания с Митей купила в ГУМе белоснежную кофточку по вороту и на рукавах вручную вышитую синими и зелёными крестиками. Одела эту фасонистую кофточку и нарядная поспешила на свидание к любимому. Митя ждал её в конце Арбата на лавочке недалеко от кинотеатра «Художественный» с букетиком ландышей. Они поцеловались и он, приобняв её за талию, повлёк в кинотеатр.

Дальше разверзлась земля, всё стало чёрным. Несколько крепких мужчин окружили их, один из них показал красную корочку, букетик ландышей упал на асфальт, а её и Митю, крепко взяв за руки, привели в арбатский отдел внутренних дел. В отделении их провели в пустую комнату, в комнате было зарешёченное окно, и у стены к полу был привинчен деревянный стул. Дрожащий Митя уселся на стул, и с возгласами: «За что!? Ну, за что же!? Ведь я же ничего не сделал!» стал хватать себя за волосы и бить по щекам. Впал в истерику. Митя почему-то с ненавистью глядел на неё, а она так же ощущая страх от грядущей кары, за неизвестный, непонятный ей проступок, чувствовала, что закончилась её любовь к этому человеку.

Через вечность, дверь в комнату открыл милиционер в белой парусиновой гимнастёрке и по коридору проводил в комнату следователя. В этой комнате за столом сидел мужчина с одутловатым нездоровым лицом и большой проплешиной на голове, напротив него стоял одинокий стул.

– Ну, давайте, рассказывайте, за что вы здесь! – строго произнёс следователь.

– Я, я ни в чём не виноват! Это всё она! – крикнул Митя в ответ и ухватился дрожащими руками за спинку стула.

– Не виноват в чём? – строго перебил его следователь.

– В том, что это всё она! – воскликнул Митя, взмахнул рукой и навёл на неё указательный палец. Настя почувствовала, что перестала бояться и одновременно то, что Митя исчез из её жизни, его больше нет. Возникло чувство опустошённости.

– Товарищ сержант! – крикнул следователь. Тут же появился милиционер в белой форме. – Этого увести, – он указал на Митю, – дайте ему ручку и бумагу. Пусть пишет всё то, что знает.

Милиционер легко взял Митю за локоть и увлёк за собой.

– Присаживайтесь, – строго сказал следователь Насте, – рассказывайте, с какого времени начали работать на фашистов. Увидев, как Настя недоумённо вскинула глаза на него, он продолжил, – ведь неспроста же вы вырядились в кофточку со свастиками.

– Какие свастики? – ошалело спросила Настя, чувствуя, что наступает сумасшествие то ли у неё, то ли у следователя.

– А вы приглядитесь к орнаменту на вашей кофточке, – предложил следователь.

Настя уставилась на узор синих и зелёных перекрывающихся крестиков,

вышитых сплошной лентой и действительно, заметила одну из комбинаций узора, которую можно было интерпретировать как непрерывную череду сине зелёных свастик.

– Ну, это же всего лишь наш русско-украинский узор! – искреннее воскликнула она

– Ну, вот и договорились, значит, даёте признательные показания! – звонко, явно с чувством облегчения воскликнул следователь, он придвинул к ней чистый лист бумаги, чернильницу и ручку, – вы напишите своё признание скорее, а то сейчас серьёзные люди за вами приедут, а вы заставите их ждать. Нехорошо!

Дверь за спиной Насти открылась, одутловатый следователь проворно вскочил. Вытянулся. Лицо его сделалось строгим и тревожно-скорбно-серьёзным.

– Товарищ лейтенант государственной безопасности, веду допрос задержанной. Признаётся, что фашистский шпион! – чётко, громко и бесстрастно отрапортовал он.

Настя оглянулась и увидела за собой подругу по коммуне – Наташу. Наташа была одета в мужскую военную форму: сапоги, галифе, гимнастерка с краповыми лычками на воротнике, без фуражки, коротко стрижена. А дальше за ней, заполняя весь коридор, покачивалось тело боевого паука.

Наташа, мельком взглянув на бывшую подругу, ничем не выдала знакомство, и обратилась к следователю:

– О деле уже доложили. По кофточке: был донос или анонимка?

– Анонимка, – моментально ответил следователь.

– Найти, кто писал. Отдел в ГУМе с этими кофточками закрыть и разобраться, кто их произвёл и позволил продавать. Эту дурочку отпустить, – строго приказала Наташа, и обратилась уже к Насте, – Вы, товарищ, своей непродуманной одеждой мешаете нам работать. Идите и постарайтесь впредь больше соответствовать облику советского человека.

Отдав приказания, Наташа развернулась и исчезла.

Через две недели, утром, ожидая очередь в туалет в своей коммуналке, Настя увидела следователя, который её допрашивал. Следователь явно только проснулся и тоже занял очередь. А ещё через несколько дней, она, возвращаясь вечером с работы, вновь столкнулась со следователем во дворе дома и рискнула спросить, почему они стали часто пересекаться. Следователь объяснил, что он уже для неё не следователь, а сосед. Зовут его Яков Семёнович. Он, согласно приказу, вычислил анонимщиков – семью из шестой комнаты. Эти люди, написав донос про кофточку, надеялись, что Настю посадят и хотели получить её комнату для своей подрастающей дочки. Вместо своего замысла сами схлопотали десять лет лагерей, а их десятилетнего сына и пятнадцатилетнюю дочку отправили в детдом. Освободившуюся комнату райком передал Якову Семёновичу для улучшения его жилищных условий.