Владимир Фомичев - Записки старой легавой

– Ну, что же вы, Шарик, так рано покидаете нас. Мы даже не успели обсудить вашу рукопись, – легавая была сама предупредительность. – Не робейте, проходите. Люсьен более на вас не дуется. Правда, Люсьен?

Спаниель благосклонно качнула головой и выразительно посмотрела на дворнягу. Ее жест можно было трактовать по-всякому: от «добро пожаловать» до «у меня хорошая память».

– Экзекуция откладывается, – понял Шарик и немного успокоился. – Разве что ненадолго…

Литературный кружок расположился на открытой веранде, стилизованной под архитектуру чеховских чтений. Хозяйка водрузила на стол самовар-медалист, корзинку с баранками и вазочку со злосчастным вишневым вареньем.

– Ну-с, приступим, – легавая водрузила на нос очки в черепаховой оправе. – Мы внимательно ознакомились с вашей рукописью, и вот что хотелось бы отметить:

Во-первых, название сего творения вполне конкретное: «Мемуары от первого лица», а правдивые факты вашей насыщенной биографии ограничиваются фразой «родителей я не помню». Далее идет сплошной литературный вымысел.

Шарик:

– Приведите примеры, плиз.

Легавая:

– Извольте. Взять хотя бы «… первую золотую медаль я получил на выставке в Санкт-Петербурге, штат Колорадо…».

Шарик:

– И что же вас здесь смущает?

Легавая:

– Административная принадлежность упомянутого города.

Шарик:

– И?

Легавая:

– Наша многострадальная Родина до такого счастья еще не дожила.

Шарик:

– Мелочи. Дело не за горами.

Легавая:

– Или вот еще «…моя первая жена – гончая, урожденная чихуаухуа…»

Шарик:

– Ну и чем вам моя хуняшечка не угодила?

Легавая:

– Мы ничего против миниатюрных собак не имеем, но эта порода – декоративная и зверей НЕ гоняет.

Шарик:

– Позволю с вами не согласиться: моя, хоть, и крошечная была, а гоняла меня, аки зверь лютый. Земля ей пухом – упарилась.

Легавая:

– Ну, хорошо. В третьей главе вы упоминаете: «…от деревенского охотника разило декадентским коньяком и дорогими кубинскими сигарами…»

Шарик:

– Я патриот и не переношу иностранщину.

Легавая:

– И мы за российские березки, но где вы видели «деревенского охотника», смакующего французский коньяк под «гавану»?

Шарик:

– Это – гротеск. Профессиональный прием-с.

Люська не выдержала подобного издевательства:

– Слушай, графоман блохастый, на каком-таком закате ты «…наблюдал облака цвета ливера»?

Шарик (невозмутимо):

– Во сне. Вкусная метафора. Для посвященных.

Люська аж заскрипела зубами от гнева:

– Нет. Он меня доконает!

Шарик:

– Не разделяю вашего смущения. Вот у Владим Владимировича Маяковского, например, облако и вовсе «в штанах».

Сраженная таким аргументом Люська забилась в истерике. Она каталась по цветочной клумбе, давя коллекционные лилии и пионы. Даже искушенная в литературных диспутах легавая не нашлась, что возразить наглому дарованию.

– Этот раунд за мной, – решил довольный Шарик и с достоинством покинул обескураженных подруг.

На следующий день к нему подошел Тузик и спросил:

– Ты не в курсах, чё там случилось с нашими подругами с писательского участка?

– А в чем, собственно, дело?

– Да я сегодня дважды проходил мимо, так они весь день сиднями сидят под навесом, обложились горами книг, еда не тронута. Будто не в себе.

– Волшебная сила искусства, братан. Страшная штука. Так-с…

– Алло. Люсьен?

– Мда. У аппарата, – спаниелька приподняла бровь и поджала губки.

– Что так официально? – поинтересовалась подруга.

– Ах, это ты, – Люська притворно вздохнула, – да понимаешь, звонят тут всякие оболтусы, от дела отрывают.

– Кто ж такие?

– Ну, Шарики там, Тузики…

– А Терминатор?

– Он, – шерсть на Люськиной холке вздыбилась, – он прислал эсэмэску, мол, жутко занят, дел по горло, приехать не могу.

– Причина, Люсьен, вполне уважительная. Сама знаешь: у мужчин работа на первом месте.

– Знаем мы эту работу, – Люська покрутила свободной лапой в воздухе, причем средний палец неприлично оттопырился. – Все врет. Собака!

– А производил вполне приличное впечатление.

– Все они одинаковые. Одно слово – кобели.

Обе вздохнули в этот раз вполне искренне.

– От каких дел тебя отрывают, позволь поинтересоваться?

– Да это я так, для красного словца. Дела… Какие могут быть дела до официального открытия охотничьего сезона? Раньше хоть разок-другой с хозяином браконьерить удавалось, а сейчас, – Люська сконстролила трагическую гримасу – рассаду охраняю, сто лет она нужна…