Владимир Фомичев: Человек и история. Книга четвертая. Москва коммунальная предолимпийская

После сокращения с асфальтобетонного завода у меня имелось время на раздумья. Возвращаться на завод с наступлением строительного сезона не было никакого желания, поскольку от вынужденного увольнения остался неприятный осадок. Теперь пока не было ни работы, ни жилья. Пришло время, когда надо было подумать о крыше над головой. Сестра с мужем сами находились в стеснённых бытовых условиях (проще говоря, комната в общежитии).

Однажды, гуляя от нечего делать по городу, я решил навестить свою тётушку, которая проживала в центре – как раз там, где я прогуливался. Набрал гостинцев в гастрономе – с пустыми руками в гости не ходят. Был уже вечер (правда, не поздний), и мне быстро открыли дверь. Я нисколько не преувеличу, сказав, что радость тётушки была очень искренней. Да и по натуре она была человеком очень добрым, отзывчивым.

Ещё бОльшую радость проявил её сын. Ещё бы – вместе росли, дружили, вместе ходили в школу, сидели за одной партой. Я ему, по науськиванию старших ребят, для их потехи разбивал кулаком нос. На что в ответ он мне разбивал голову какой-то железкой. Насладившись кровавой разборкой, великовозрастные садисты расходились. Мы же с Толиком, сопливо всхлипывая, бежали по домам – залечивать кровавые раны. Был у тёти Поли ещё один сын – Виктор, с которым я дружил в ранней юности. На тот момент он был уже женат и жил со своей семьёй в отдельной квартире.

Тётка получила квартиру на троих, а теперь они жили в ней вдвоём, так что свободного места было хоть отбавляй. Узнав о моей неустроенности в смысле жилья, она тут же объявила, к большой радости сына, что я буду теперь жить здесь, у них. Вот так неожиданно решилась моя жилищная проблема.

Рано утром тётя Поля с Толиком уходили на работу (они работали в одной организации), а я, отлежавшись всласть, съедал оставленный мне завтрак и не спеша отправлялся на прогулку. Фильмы, которые шли в кинотеатрах, все были мною просмотрены. Изучать их наизусть нужды не было.

Все достопримечательности – такие как крепостная стена, памятники старины, музеи, соборы – мною давно были дотошно обследованы. Под окнами тётушкиного дома была небольшая асфальтовая площадка – на неё ровно в одиннадцать часов выбегали парни и девушки и начинали разминаться с волейбольным мячом. Тогда было заведено (и на это отпускалось время) делать производственную гимнастику. Правда, каждый использовал это время, как хотел. Закончив гимнастику, физкультурники поднимались на крыльцо соседнего здания, на котором виднелась какая-то табличка.

Как-то раз, проходя мимо, я остановился перед этой вывеской – полюбопытствовать, что она обозначает, а заодно и покурить. На высоком крыльце, опёршись о перила, стоял парень. Видя, что я закуриваю, он попросил у меня сигарету. Я поднялся к нему на крыльцо, угостил сигаретой и, кивнув на вывеску, спросил, что обозначает аббревиатура из трёх букв: ГПИ. Парень тут же услужливо всё мне растолковал: это Государственный проектный институт.

– А что он проектирует? Конечно, если это не секрет.

– Да какой тут секрет: проектируем в основном промышленные здания и сооружения.

Тут на крыльцо вышли ещё несколько ребят и попросили у моего собеседника закурить. Тот кивнул на меня: сам стрельнул. Я угостил и их и ловко щёлкнул зажигалкой, которую приобрёл ещё в Москве. Это всем понравилось. Мой первый собеседник продолжал:

– Здесь у нас несколько отделов: строительный, электротехнический и сантехнический. А у вас какая специальность? – обратился он ко мне.

Я объяснил, что у меня специальность тоже техническая, но только совсем специфическая. Тут в разговор встрял другой сотрудник:

– Кстати, о музыке, – начал он. – У нас собираются открывать технологический отдел. А у него будет настолько широкий профиль, что специалистов по каждому профилю замучаешься искать.

В это время к нашему крыльцу приближался дородный мужчина.