Жан Гросс-Толстиков - В плену родного города

– А знаешь, что? – улыбнулся Николай Васильевич. – А давай попробуем. Возьму я тебя, Майя, в первый класс… Не справишься, пиняй на себя.

– Справлюсь, – часто закивала девочка и игриво подмигнула матери. – Да, мам?

– Конечно, – согласилась та.

От скуки болтая ногами и беспрерывно разглаживая передник школьной формы, Майя молча сидела в тишине приемной. Секретарь директора школы монотонно выстукивала на печатной машинке, изредко бросая недовольный взгляд из-подо лба на девочку. Берта Айзиковна вбежала в приемную кабинета директора и замерла, вопросительно глядя на секретаря.

– Верочка Павловна, – встревоженно обратилась она.

– Вон, сидит, – секретарь указала на девочку кивком головы, не отрываясь от печати документа.

Женщина опустила глаза и только тогда заметила молча глядящую на нее дочь. Последняя безучастно пожала плечами и тяжело вздохнула.

– Проходите, – буркнула Вера Павловна, как и прежде, кивком головы указав на дверь кабинета директора. – Николай Васильевич у себя.

Берта Айзиковна схватила дочь за руку и втащила в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

– Здравствуйте, Николай Васильевич, – выдохнула она, крепко сжимая кисть Майи в вспотевшей от волнения руке.

– А, Берта Айзиковна, – отозвался тот, заканчивая с поливкой бесконечной клумбы подоконниковых растений. – Проходите, чего уж там.

Женщина неуверенно прошла к столу и присела на стул, крепко зажав Майю между колен.

– Ну, рассказывай, – сердито хмурясь, сказал мужчина, обращаясь к виновнице происшедствия. – Что натворила? За что Людмила Константиновна выгнала тебя из класса и отослала ко мне на ковер?

Майя задумчиво оглянулась, но никакого ковра на блестящем паркете кабинета не нашла.

– Что ты там уже сделала? – нетерпеливо спросила мать.

– Ничего такого, – пожала плечами девочка. – В окно смотрела… Ногой болтала…

– На уроке? Тебе не стыдно? – расстроенно вздохнула женщина.

– Мне было скучно, а до звонка еще долго, – призналась Майя.

– Скучно? – хором переспросили директор и Берта Айзиковна.

– Скучно, – утвердительно кивнула девочка. – Первый класс, а такой ерундой занимаются.

– Какой ерундой?

– Как ерундой?

– Да, я вам сейчас покажу, – заявила Майя, торопливо доставая из портфеля несколько тетрадей.

Она раскрыла одну за другой, демонстративно разложив те на столе перед директором. Содержание одной из тетрадей хвастливо красовалось калиграфическим почерком выстроившихся в ровные ряды букв, слогов, одно- и двусложных слов и коротких предложений. В другой расположилась арифметика с примерами сложения и вычитания.

– Ну, все правильно… На глазок, – пробубнил директор, не понимая в чем подвох.

– Конечно, правильно. Тут делать-то нечего, – громко согласилась Майя. – Детский сад какой-то! Говорю, же скучно.

– Майя! – строго прикрикнула Берта Айзиковна, все же виновато косясь на задумавшегося директора школы.

– Понимаю, понимаю, – неожиданно пробормотал он после некоторой паузы. – Скучно… А вот скажи, Майя… А со чтением у тебя как?

– Читать люблю, – улыбнулась девочка. – У меня же мама библиотекарь. Я еще летом научилась.

– Понимаю, понимаю, – снова повторил директор, почесывая обширную лысину.

– Николай Васильевич, – тихо сказала женщина. – Вы уж не ругайте ее… Мы как-нибудь сами…

– Да, нет, Берта Айзиковна, – отрицательно замотал головой тот. – Тут не ругать нужно… Тут что-то надо решать. Вы пока идите, а я это… потом в общем…

Решение не заставило долго ждать и директор собрал педагогический совет, устроив девочке настоящий экзамен по всем дисциплинам первого класса. Не скрывая удивления все члены педсовета единоглассно решили, что Майю не стоит удерживать в первом классе насильно. К началу второй четверти этого же учебного года, девочку перевели во второй класс.

Торопливо распахнув дверцу «эмки», капитан Желобкович выскочил из салона автомобиля.

– Не глуши! – коротко бросил Вячеслав Гаврилович через плечо.

– Слушаюсь, товарищ капитан, – ежесекундно отозвался сержант-водитель.

В несколько широких шагов капитан миновал расстояние от машины до подъезда и скрылся в прохладном сумраке барака.

– Папа приехал! – послышался радостный детский возглас, и от раскрытого окна в недра съемной квартиры метнулась фигурка восьмилетней девочки.

Едва переступив порог, Вячеслав Гаврилович скользнул взглядом по скромной обители и остановился на супруге, сидящей за столом. Замершая в паре-тройке шагов от вошедшего мужчины Майя улыбнулась отцу, но не решилась броситься к нему на руки.