Иван Петров - Нарги. Социальная утопия

– Ничего, просто предлагаю погулять всем вместе. Ребенок должен знать твой голос, да и ты его тоже.

И в самом деле, за все месяцы после родов они ни разу не показались на людях втроем. Конечно, Гаджи помогал спускать коляску на улицу и покупал для малыша все, что просила жена, когда был не занят на работе. Но вместе они не гуляли, как и большинство семей в их дворе. Природный стыд был сильнее любви, даже у тех, кто мог ее сохранить.

В десять утра Гаджи был на улице. Мужчина представлял, что ведет автобус, а не коляску, и был очень аккуратен с ребенком. Как и незнакомые пассажиры, он имел для него неоспоримую ценность. Так было легче везти этот груз. Казалось, что все прохожие смотрели только на них и старались разглядеть лицо малыша. Нарги шла чуть сзади и напряженно улыбалась. Ее движения были скованы какой-то мыслью. Расул спал глубоко и даже выронил соску. Слюна, окрашенная молоком, стекала по подбородку. Еще прохладный ветерок покусывал щеки и пальцы Гаджи, лужи были повсюду, и он оставил попытки маневрировать между ними. Весна в Москве только разгоралась.

– Гаджик, мне тут надо зайти в одну контору по делам. Подождете меня минут пять?

– Конечно. Не торопись. А что за контора?

– Военкомат.

Новое трехэтажное здание, построенное по стандартному проекту, уютно расположилось в глубине двора и скорее напоминало детский сад, нежели казенное учреждение военного типа. Над крыльцом парусами раздувались три полотнища: триколор, андреевский флаг и флаг Москвы. Символы Большой родины были хорошо знакомы всем приезжим девушкам из образовательных программ ассимиляции.

Очереди у кабинета военного комиссара не было. Нарги постучала в цинковую дверь с глазком по центру. Из динамика над головой скатилось металлическое «войдите!».

Абсолютно лысый мужчина с седыми усами сидел за столом. Ворот зеленого кителя был расстегнут, а худое каменное лицо светилось холодным блеском серых глаз.

– Здравствуйте, товарищ полковник.

– Здравия желаю. Сразу к делу, пожалуйста! Какой у тебя вопрос?

Голос мужчины оказался значительно теплее его лица. На вид ему было не больше пятидесяти. Хотя определить возраст людей в форме всегда трудно. Нарги достала из красной дамской сумочки конверт и положила его на стол перед ним.

– Мне надо найти человека. Там его имя, фамилия и воинская часть. И еще для вас лично кое-что.

Привычным движением мужчина извлек бумажку с информацией, а конверт с остаточным содержимым сметнул в открытый ящик стола, задвинул его коленом.

– Это твой любимый?

– Да. – Нарги покраснела, но глаз не отвела.

– Давно родила от него?

– Скоро четыре месяца как.

– Замужем конечно?

– Да, муж с ребенком на улице ждут. Вы поможете мне?

– Конечно. Люди должны помогать друг другу. На то мы и люди, мужчины и женщины.

– Спасибо большое.

– Вопрос, лапочка, в объеме помощи. Ко мне ведь часто заходят ваши девушки в поисках своих любимых. Нравятся вам наши парни, это факт. Найти, где служит твой Алексей не проблема. Вбиваем фамилию и номер воинской части в армейский поисковик – и сразу результат! Проблема в другом: письмо в часть можно отправить только через воинскую почту, через военкомат, то есть в твоем случае только через меня.

– Ой, как хорошо! Вы такой отзывчивый человек, как мне везет в жизни на хороших, добрых людей!

– Думаю, и им везет на тебя. Мне и самому нравятся ваши девушки, лапочка. Нравится, что они с уважением относятся к мужчинам в форме, особенно к тем, что постарше. Это факт. А иначе зачем бы мне ставить ширму в кабинете?

Черная, трехсекционная, она стояла рядом со стулом в левом ближнем от двери углу. Полковник встал из-за стола и без спеха раздвинул конструкцию, дав девушке время осознать ее назначение. Затем выглянул поверх ширмы с высоты своего роста:

– Так мы будем отправлять весточку любимому в часть?

– Да.

Через десять минут Нарги стояла у стола и вслух проговаривала данные из конверта. На кителе военного теперь были расстегнуты две верхние пуговицы. Он больше не смотрел на девушку, а скорее, напротив, отводил взгляд в сторону монитора.

– Так, малыш, в/ч 314 говоришь?

– Да.

– Алексей Петрович, значит?

– Так точно, товарищ полковник.

Наргиза отвечала четко, хотя и боролась с кисло– горьким послевкусием, застрявшим во рту. Комиссар вводил необходимые данные, открывал на мониторе какие-то окна, что-то сравнивал и снова стучал по клавишам. Так продолжалось минут пять.