Рафел Надал - Проклятие семьи Пальмизано

Когда Витантонио стал слезать со скамейки, насмотревшись в окно, он потерял равновесие, но успел заметить вошедшего в крипту человека. Он узнал отца Катальдо, любимого ученика отца Феличе, и удивился, поскольку не знал, что того назначили приором базилики. Священник подбежал и подхватил падающего Витантонио.

– Тебе не следовало вставать. Ты потерял много крови.

– Что происходит, отче? Как я здесь оказался?

– Тебя принес какой-то великан, на вид славный парень. Увидев, что ты ранен, я хотел отправить тебя в больницу, но тот попросил спрятать тебя в крипте. Затем он пошел за врачом и машиной. Я не мог отказать, видя тебя в таком состоянии. Так что не стал задавать вопросов.

Витантонио не понимал, каким образом Примо Карнера узнал, что он ранен в квартире у Франко на площади Гарибальди и ему срочно нужна помощь… Любопытное, должно быть, зрелище являл собой добряк-великан, несущий на спине умирающего через весь Бари, до самой базилики Святого Николая. Представив себе эту картину, Витантонио засмеялся и подумал, что к этому времени город наверняка уже утратил способность удивляться. Здесь видали кое-что и похлеще.

Витантонио без сил опустился на скамейку. Ему приснилось, что за ним гонятся Черный Рыцарь и тип с гнилыми зубами, а когда он вступал с ними в схватку и побеждал, те снова появлялись в другом месте и опять нападали. Проснувшись, он услышал смутные голоса, говорили очень тихо и как будто вдалеке. Второй раз он проснулся среди ночи. Рана была перебинтована, а Примо Карнера снова взвалил его на спину, как мешок. Казалось, это ему ничего не стоит.

– Куда мы? – спросил Витантонио.

– Я отвезу тебя в Беллоротондо. Джованна решит, что делать. Ты потерял много крови.

– Как ты узнал, что я у Франко?

– Шел по пятам. Джованна просила присмотреть за тобой.

На улице вновь свистела трамонтана, и Витантонио обрадовался обдувавшему лицо ледяному ветру. Примо Карнера с Витантонио на плечах свернул с площади Сан-Никола в лабиринт узких переулков. Отец Катальдо шел чуть впереди, чтобы предупредить их, если появится патруль. Но в этот час основное оживление царило в порту и на Лунгомаре, и они без приключений добрались до семинарии. Примо положил его в кузов британского армейского джипа и тронулся, помахав на прощанье священнику, который уже был за воротами семинарии. Машина выехала из Борго-Антико по Виа-Корридони, свернула на Корсо Витторио Эммануэле и затерялась в потоке автомобилей.

Лежа в кузове джипа, Витантонио видел проплывающие мимо темные верхушки домов. Он вспомнил, что в день бомбежки немцы сбросили уже половину снарядов, а город еще напоминал фонарь, словно нарочно зажженный, чтобы облегчить задачу бомбардировщикам. Боль в животе становилась все резче. Витантонио уже готов был закричать, когда вдруг увидел гигантский столп пламени, пожирающий многоэтажный дом, – в каком районе, он не мог сообразить. Примо тоже его заметил.

– Накройся одеялом! – крикнул он Витантонио. Увидев бегущего с пожара мальчишку, Примо окликнул его: – Что случилось?

– Номер семнадцать на площади Гарибальди горит как спичка!

Примо Карнера знал этот адрес. Горела квартира Франко.

– Наверное, подельники твоего кузена заметают следы, чтобы туда не совалась полиция, – крикнул он в кузов джипа. – А может, американец вернулся и понял, что случайно влез в осиное гнездо. Никому не хочется светиться в шпионском скандале, так что тут нам повезло, тебя не объявят в розыск, – успокаивал он Витантонио, газуя и поворачивая к вокзалу.

Но тот его не слышал. Витантонио снова потерял сознание.

На вокзале их ждал Англичанин. Джип, за рулем которого сидел Примо, принадлежал ему. Лейтенантские нашивки Англичанина помогли им миновать все контроли, и Витантонио, все еще без сознания, погрузили в последний вагон.

– Жаль, что не могу с ним попрощаться, – посетовал лейтенант Донован. – Жду тебя через три дня в Фодже! – крикнул он Примо Карнере, когда поезд уже тронулся.

Люди гроздьями свисали с площадок, набились в локомотив, и машинисту было трудно маневрировать. Через три дня после бомбардировки слухи о химическом оружии в порту распространились по всему городу, и люди бежали из Бари. Когда проезжали Путиньяно, Витантонио очнулся в ужасе:

– В квартире на площади Гарибальди осталось тело Сальваторе!

– Пока ты лежал в крипте, я вынес его на улицу и положил в руинах дома на улице Абате-Джимма. Когда его найдут, решат, что он погиб в день бомбежки, – ответил Примо.