Елена Прудиус - Семья de arche. Архетипическая изнанка семьи

© Елена Прудиус, 2022

ISBN 978-5-0056-4917-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящаю эту книгу моим бабушкам Ульяне Анисимовне и Клавдии Ивановне, которых уже нет на свете, дедушкам Константину Николаевичу и Григорию Ивановичу, которые ушли из жизни так рано, что мне не пришлось быть с ними лично знакомой, а также родителям Галине Григорьевне и Константину Константиновичу. Без вас не было бы моих детей и всей моей жизни.

В бесконечной Вселенной не существовало ничего неповторимого и нового. Странный случай, миг чудесный, поразительное совпадение событий, обстоятельств и взаимоотношений – все это уже не раз бывало на планете, оборачивающейся вокруг светила, Галактика которого девятикратно возрождалась заново каждые двести миллионов лет. В мире была радость.

Радость придет вновь…

Нам всем известна семья de jure, есть так же семья de facto, а есть семья de arche, ее древние архетипические основы, снова и снова возрождающиеся. Человек происходит из семьи, из своего рода. Именно дома, в кругу семьи, Тильтиль и Митиль из сказки Метерлинка обрели синекрылую птицу счастья, которую искали по всему свету. Не станем утверждать, что это единственное стоящее счастье, просто однажды кому-то из нас становится ясно, что дороже своей семьи у него ничего нет. И вместе с тем, словно кем-то проклятые, мы то и дело ловим себя на том, что своими ссорами, раздорами, конфликтами, непониманием друг друга грызем корни нашего родового дерева, как мифический дракон Нидхёгг делал это с древом мира Иггдрасиль.

Когда-то К. Г. Юнг, следуя древним мудрецам, назвал древние основы человеческой жизни, базовые бессознательные образы, архетипами, матрицами всего многообразия ролей и сюжетов нашей пестрой жизни. Последуем же за ним с удивлением и радостью, обнаруживая, что человек есть микрокосм, и в его душевой жизни преломляется все богатство, многообразие и яркость мира. Семь «Я» это минимальный набор персонажей, квартирующий в душе.

Внимание, становимся перед зеркалом доктора Юнга. Смотрим же, кто в нем отражается. Да, вот он, Дом души, и кого там только нет! В углу отражается старая заслуженная и Мудрая Бабушка, сидящая в почетном мягком кресле с вечным вязанием на коленях. Можно подумать, что в ее ловких пальцах нить собственной жизни, и она ее обрежет, когда сама захочет. И, как знать, может, есть нити и других жизней под ее спицами. Что-то она вяжет пестрое, замысловатое – уж не для будущего ли бэби, которого ждет хозяйка? Вот красная ниточка отца, вот синяя – матушки, вот фиолетовая – ее, бабушкина, вот желтая – покойника-деда, а чья же оранжевая? А вот и хозяин дома, он Важная Персона и сплошь залеплен знаками отличия. На ковре расположилось со своими машинками Шаловливое Дитя, его все остальные члены семьи то и дело отсылают в детскую, кроме одной Милой Женщины (хозяйки), которая всегда рада ему. У нее и для других всегда наготове ласковое слово и чашка горячего чая, даже для Юного Шалопая, который есть позор всей семьи, вот он с видом побитой собаки, продрогший от резкого холодного ветра, несмело входит в дом. А она почти всегда на кухне, туда любят забегать при случае все без исключения члены семьи.

А кто это там шуршит в чулане, и почему заскрипела дверца старого-престарого, еще прабабушкиного шкафа, которому давно нет места в приличной части этого дома? Может, крысы? Ан нет! Это Рыжий лохматый субъект в пятнах сажи и с бубенчиками на дурацком двурогом колпаке, приживалка, дальний родственник, местный дурачок. Другие бы его давно в дом инвалидов поместили, но ведь они не могут так сделать – что ни говори, своя кровь. Он снова пытается выпустить из старого шкафа то, чего боится вся семья, Пра-пра-дедушкин Скелет, который время от времени проникает во сны то одного, то другого члена семьи, рядясь во всевозможные старые обветшавшие или, напротив, новомодные тряпки, так что порой и не узнать его. Он пугает их до отчаянных криков в ночи, но по старинному заклятию семья не может от него избавиться, например, просто выкинуть этот шкаф вместе с ним. Казалось бы, что может быть проще, чем зайти в чулан, взяться за шкаф с двух сторон и выволочь его на улицу. Но, шалишь! – тогда же все увидят и узнают, какой мерзкий скелет сидит в нем, как развратен оскал его голых челюстей, как непотребно гремят кости под пыльными лохмотьями, украшенными их фамильным гербом. Нет, господи, пусть лучше он остается сидеть там, где сидит. Глаза бы его не видели.