Стивен Дональдсон: Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]

Она вышла из магазина как раз вовремя, чтобы увидеть, что ее играющий маленький сын оказался прямо на пути высокого худого мужчины в сером, шагавшего посередине аллеи, словно какой-то механизм. На мгновение ее сердце екнуло. Но в следующий момент она прыгнула вперед, схватила мальчика за руку и оттащила в сторону.

Мужчина прошел мимо, не повернув головы. Женщина прошипела в его удаляющуюся спину:

— Иди, иди! Уматывай отсюда! Хоть бы постыдился… Томас Кавинант продолжал размеренно шагать, столь же непоколебимый, как ход часового механизма, заведенного до отказа именно с этой целью. Но мысленно он отозвался на реплику женщины:

«Стыдиться? Стыдиться! Чего? Того, что я чуть было не наступил на этого ничтожного щенка? — Его лицо исказила гримаса бешенства. — Берегись! Я — пария!» Он видел, что люди, мимо которых он проходил, люди, которые знали его и которых он знал по именам, семьям и дружеским рукопожатиям, — все они сторонились, уступали ему дорогу, жались к стенам домов или к кромке тротуара. Некоторые из них, казалось, даже старались не дышать вблизи него. Но он уже устал от непрерывного внутреннего крика. Эти люди были недостойны древнего ритуала приветствия. Он сосредоточил все усилия на том, чтобы справиться со спазматическим оскалом, перекосившим лицо, а исправный механизм воли перемещал его вперед шаг за шагом.

По мере того, как Томас Кавинант шел вдоль аллеи, его глаза осматривали собственную фигуру, проверяя, нет ли на одежде непредвиденных прорех или лоскутов, контролируя руки во избежание царапин и убеждаясь, что ничего пока не случилось со шрамом, пересекавшим правую ладонь от основания до того места, где оставались два последних пальца. В ушах у него звучал голос врача:

— ВНК, мистер Кавинант. Визуальный надзор за конечностями. От этого зависит ваше здоровье. Те мертвые нервы уже никогда не восстановятся; вы можете не заметить сами, как нанесете себе травму, если не привыкнете к постоянному самоконтролю. Осуществляйте его все время, думайте о нем денно и нощно. В следующий раз вам уже, наверное, так не повезет.

ВНК. Эти буквы вмещали в себя всю его жизнь.

«Доктора!» — саркастически думал Томас. Но если бы не они, он, возможно, столько бы не протянул. Ведь Томас был в таком неведении относительно грозящей ему опасности. Небрежность в отношении самого себя могла его убить.

Глядя на удивленные, испуганные, похожие друг на друга лица — похожих лиц было много, хотя городок не отличался многочисленным населением, — мелькавшие вокруг, Томасу хотелось, чтобы его лицо сохраняло выражение бесконечного презрения. Но нервы лица были едва живы, хотя врачи заверили его, что это лишь иллюзия, характерная для настоящей стадии его болезни. Отгораживаясь от мира, он никогда не мог рассчитывать на то, что надел нужную маску. Когда женщины, которые в свое время обсуждали его роман в литературных салонах, отшатнулись от него, словно он являл собой некую разновидность упыря или вурдалака, Томас почувствовал внезапный предательский приступ тоски. Однако он сурово подавил ее, не дожидаясь, пока тоска нарушит его внутреннее равновесие.

Томас приближался к цели своего путешествия, предпринятого им с такой непреклонностью во имя самоутверждения и дерзкого вызова. Впереди показалась вывеска «Телефонная компания». Он прошел от Небесной Фермы две мили до города, чтобы оплатить свой телефонный счет. Конечно, он мог отправить деньги по почте, но приучил себя рассматривать это, как трусость, капитуляцию перед все растущим по отношению к нему отчуждением.

Пока он находился на лечении, его жена Джоан оформила развод и вместе с несовершеннолетним сыном выехала за пределы штата. Единственное, что она осмелилась взять из общего имущества — машину. Большая часть одежды Джоан тоже осталась дома. Затем жившие за полмили по обе стороны соседи стали настойчиво докучать ему намеками на нежелательность присутствия среди них, а когда он отказался продать ферму, один из них покинул штат. Кроме того, через три недели после его возвращения домой хозяин продовольственного магазина — Томас как раз проходил мимо его витрин, увешанных дешевой рекламой, — начал доставлять ему товары на дом независимо от того, были они заказаны или нет, и, как подозревал Томас, даже независимо от того, желал или не желал он за них платить.