Ксения Нихельман - Музыка перемен. Книга вторая

– Так я пойду пораньше? – настаивала я.

– Делай, что хочешь! – И, наконец-то, швырнул бумаги. – Можешь вообще не появляться здесь!

– Тогда я пойду, спасибо.

Через пару минут ноги неслись по знакомой дорожке через дворы. Театр притягивал, как магнит, и я послушно шла навстречу.

Я зашла не через служебный вход, а через парадный. В холле над одним из окон была оборвана гардина, которая валялась под окном, занимая большую часть зала. Рядом крутился пожилой мужчина, скорее, дедушка. Он уже приготовил высокую стремянку – потолки в холле достаточно высоковаты – и копался в чемоданчике с инструментами. Ну почему ремонтными работами всегда занимаются люди, сами требующие капитального ремонта?

– Сама оторвалась? – спросила я.

– Ребятня бесилась. Устроили тут догонялки да прятки. Раз, два за шторку, вот она и полетела. Хорошо, что никого не зацепила.

Найдя необходимое, мужчина потряс стремянку, проверяя ее на устойчивость, и собрался вскарабкаться на нее.

– Вам помочь? – Я скинула верхнюю одежду.

Он махнул рукой. Поставил одну ногу, отклячивая смешно зад и цепляясь за лестницу двумя руками. Что-то хрустнуло. Я боялась предположить, но, возможно, это был его коленный сустав.

– Эм, может, кого позвать? – неуверенно предложила я. – Например, кого-нибудь помоложе?

– Не надо, – на распев ответил дедушка. – Не в первой!

Я не знала, кого держать: сумасшедшего престарелого альпиниста или шатающуюся лестницу. Озираясь по сторонам, заметила молодого человека и поманила его рукой, зовя на помощь. Парень нахмурился и пожал плечами, мол, зачем – дед-то еще рабочий!

– А давайте я! – Пьеро налетел из ниоткуда, как вихрь.

– Ох, устал я с вами, молодежью, бороться! – слезая кое-как, бурчал дед. – Пойду, перекурю тогда, что ли.

Еще и курит! Правда, сумасшедший! Пьеро махом влетел на стремянку и был уже наверху. Чертова старая лестница так и метила сложиться пополам. Не хватало, чтобы он разбил голову на моих глазах. Я совершенно не умела оказывать первую скорую помощь. На уроках безопасности жизнедеятельности мы дули в рот резиновой кукле и били ей в грудь, выгоняя воду. Из всей группы зачет с первого раза сдала только я – парни пялились на колышущуюся грудь девчонкам, производившим реанимационные действия, а что касалось меня, то у резиновой куклы грудь была куда больше моей. Зато из резиновых погрызенных губ сразу же вырвался небольшой фонтанчик воды. Но мы не на воде, а значит, если Пьеро навернется, то мои навыки вряд ли помогут. Я принялась держать лестницу руками.

– Ты что, беспокоишься за меня? – сверху проорал Пьеро.

– Еще чего! Я бы и деда подержала.

Он захохотал и специально начал шатать под собой лестницу. Вот придурок! Мое сердце оторвалось и покатилось по холлу театра.

– Не смешно! Прекрати! – закричала я и ударила его по ноге. – Пьеро, пожалуйста!

Он тут же замер, ковыряя гардину. Его имя выскочило из моих уст случайно. У врагов имени нет. По имени зовешь того врага, которого уважаешь. Я же никого не уважаю. Индюк, павлин, очкарик, заносчивая задница, и ничего более.

– Раз стоишь без дела, подай-ка парочку шурупов!

Я поглядела в лежащий на полу чемодан. Там много отделов с похожими друг на друга гвоздями.

– А какие именно?

– Те, что слева.

– Те, что слева от меня, или те, что слева от тебя? – Я выглядела полной дурой. У меня было два старших брата, и, естественно, с такими вещами я была не знакома. Я виновато подняла голову – уголки его губ уже подняты. Пьеро смеялся надо мной.

– Вот эти! – Он бросил колечко от гардины, метко попадая в нужный отдел. Я подала.

– Эта сторона готова. – Пьеро шустро спускался по дрожавшим перекладинам. Внезапно его рука взлетела прямо под моим носом, и я схватила ее, думая, что он летит вниз на напольную плитку. Я напрасно перепугалась, мужские ноги крепко стояли на полу. Однако руку я не выпустила. Такая большая, сильная. Пьеро не врал, когда пообещал свернуть мне шею. Ему не понадобилось бы много усилий, чтобы расправиться со мной, как с котенком. Широкая ладонь с длинными пальцами. Красивая мужская рука с изрезанной линиями ладонью. Я провела по линиям указательным пальцем.

– Сколько осталось жить? – Пьеро вернул меня. В его голосе прозвучали сладкие нотки, он мягко смотрел на меня и руку не отдергивал. Отдернула я, как ошпаренная кипятком.

– Будешь раскачиваться на стремянке, и этот день станет последним.

– Ладно, пошли на вторую сторону.