Таша Строганова - Близко

– Ну подумай, – милостиво разрешил Петров. А у самого что-то настроение пропало.

Неужели Игорь действительно заметил все его взгляды и явно не дружественные намерения? Не то чтобы Пётр был таким уж щепетильным и заботливым человеком, но с Гошей как-то так естественно получилось, что своё нетерпение пришлось засунуть в задницу.

Увы, только собственную.

Да, Игоря хотелось до одури. Но при всём этом он ещё и вызывал какое-то иррациональное желание оберегать его. Петров к такому не привык. И оттого чувствовал себя глубоко несчастным человеком.

***

Свои обороты, которых и без того почти не было, пришлось сбавить.

Петров старался без дела не смотреть на Игоря, чтобы не начинать пускать слюни, как малолетний ебантяй. Несолидно как-то в его возрасте всё-таки. Старался свести контакты к минимуму и не пересекаться без необходимости.

И это сработало. Гошка расслабился.

Выполз вечером в гостиную. Не в свитере своём правда, а в футболке и шортах. Но то и понятно. На улице потеплело, и в квартире тоже становилось жарче.

Петя никогда не задумывался, в насколько вычурном интерьере он живёт. На самом деле, обставлял когда-то квартиру ему дизайнер. Сам Петров особо не интересовался чем-то подобным. Но сейчас вдруг поймал себя на мысли, что стоило бы немного всё переиграть.

Потому что Гошка в своей, мать её растянутой не менее, чем свитер, футболке, смотрелся слегка инородно на диване, выполненном в екатерининском стиле. Впрочем, сам Игорь, казалось, не испытывал ни малейшего смущения или благоговения по отношению к дорогой мебели.

Он даже подаренную Петьке мамой антикварную вазу раскокошил почти без всякого сожаления. Нет, извинялся, конечно, даже покраснел слегка. Но уж точно не впал в тоску.

Впрочем, бог с ней, с вазой. Петров её ненавидел всеми фибрами души. Так почему же, если ему самому не особо нравится то, как он живёт, не поменять что-то?

– Я согласен, – выдал Игорь вдруг невпопад. Они чинно смотрели документальный фильм о средневековой науке, сидя друг от друга на пионерском расстоянии.

– М? – Пётр делано равнодушно повернул голову и вопросительно приподнял бровь. На что ты там согласен, маленький?

– Я про работу, – Игорь отвёл глаза. Надо же, и чего это мы смущаемся? Как будто действительно проституткой поработать предложили. – Завтра заеду за документами и могу приступать.

– Чудесно, – Петя не сдержал ухмылки. Но потом снова отвернулся к телевизору, всем своим видом показывая, что ему ну вот ни капельки не интересен Гошка.

Но тот от показного равнодушия забавно запыхтел. Неужели не нравится?

***

Побыть личным водителем у этого недоразумения Петя не возражал.

Отвозил в больницу, смиренно ждал в машине, пока Игорь намилуется с Белоусовым, потом вёз домой, утром в ЖЭУ, потом на новую работу, потом снова в больницу и так по кругу.

– Ты таксуешь? – подколол его как-то Давыдов, заглянувший в обед к Петрову в ресторан, чтобы перекусить вместе. – Только и вижу, что возишь этого своего…

– Он не мой, – припечатал Петя. – А жаль. Но шуточки свои при себе держи.

– Фу-ты ну-ты, – фыркнул Лёшка, но явно не обиделся. Они давно дружили, потому на подобное даже не реагировали. – Как сам Бессонова поддевал, так ничего.

– Дурак был, – усмехнулся Пётр, повертев в пальцах вилку. – Я ему работу предложил.

– Кому? – не понял Давыдов. Он поднял голову от тарелки с салатом, в уголке рта повис листик петрушки. Вот же чепушила. – Ромке?

– Хуёмке, – Петя закатил глаза. – Игорю.

– А, – понимающе протянул Лёха. – Пошёл проторенной дорожкой?

Он заржал гиеной, а Петров кинул в него скомканной салфеткой. Нет, ну блин, неужели и правда сделал это с умыслом? Ведь не было в голове ничего такого, когда предлагал. Просто Игорь и правда рукастым оказался, а им как раз был нужен мастер.

О природе собственных поступков размышлять как-то не хотелось. Аппетит пропадал. Хотелось другого. Позвонить Гошке, узнать, как там новая работа, как устроился.

Но Пётр буквально бил себя по рукам, запрещая набирать номер Литвина. Решил держаться подальше, держись. Пидорас старый.

– Слушай, – Лёшка задумчиво пожевал кусок хлеба. – А что ж он с тобой теперь вечно жить будет?

– Я был бы не против, – Петя хмыкнул. – Но, чувствую, скоро сбежит.

– И что делать будешь? Упорхнёт ведь пташечка.

– Я не хочу давить на него, – Петров устало откинулся на спинку стула. Аппетит что-то окончательно пропал. – Он мне с порога заявил, что не по мальчикам. Тут чуточку передавишь, всё, пиши – пропало.