Таша Строганова - Чувства под замком

Ух, как же Никита его ненавидел.

Этого вычурного, нахального засранца Валеева. Четверокурсника, старосту, главу студсовета, капитана КВНовской сборной, капитана баскетбольной команды, бодибилдера, мукомола, мистера вселенную. Да-да, наверное, даже у Александра Курицына* титулов было поменьше, чем у этого самого большого говнюка всего их Универа.

Стоял там сейчас, курил, голову запрокидывал по-киношному и смеялся так, что все вокруг внимание обращали. Козёл обыкновенный, одна штука.

– Нэкит, здарова, – Никите весьма ощутимо прилетело в плечо, и он скривился. – Чё такой грустный, хуй сосал невкусный?

– Стас, отвянь, – Соловьёв вздохнул и всё же повернулся к подошедшему другу. – Чего тебе?

– Ты конспект Величко переписал уже? Дашь мне? – в голосе парня звучала вся надежда мира. И скорбь еврейского народа. Ещё бы, Величко сдерёт три шкуры, если на паре не будет конспекта.

Стас Бондарев, такой же первокурсник, как и сам Никита, звёзд с неба не хватал, но быстро понял, кто в группе поумнее. Вот и прибился к Соловьёву. Так как в школе у Никиты друзей особо не было, он по дурости принял неловкие потуги Стаса сблизиться за чистую монету. Быстро его потом, конечно, раскусил. Но как-то они уже притёрлись друг к другу. Жалко стало посылать.

Никита достал из рюкзака нужную тетрадь и сунул Бондареву в руки. Тот просиял будто лампочка и вручил Соловьёву шоколадку. Ладно, это был ощутимый плюс от их «дружбы». Никита, живший в общежитии, получал из дома нечастые передачки с едой. А тратиться на сладости особо не хотелось, были статьи расходов и поважнее. Стас подвернулся очень кстати.

– Ты на кого там, кстати, пялился?

Вот же внимательная зараза, лучше б на парах у Величко так себя проявлял, альтернативно одарённый.

– Ни на кого, – буркнул Никита, пряча шоколад в рюкзак. Делиться он не любил. Его, значит его.

– Ага, как же, – Стас хмыкнул. – Опять на Валеева залипал?

– Чего? – возмутился Никита. – С какого бы, спрашивается, мне на него залипать?

– Не знаю, – Бондарев пожал плечами и ухмыльнулся. – Но ты постоянно на него зенки щуришь свои. Будто он при тебе щеночка пнул или дорогу не в том месте перешёл.

– Он храпит громко во сне, – ляпнул первое, что пришло в голову, Соловьёв.

– А ты откуда знаешь? – лицо Стаса сначала вытянулось, а потом приняло заинтересованное выражение.

– Мы в соседних комнатах живём.

А вот это было правдой. Они с Валеевым действительно жили в общаге в одном блоке**, в двух соседних «двушках». Вот только Никита отбывал пятилетний срок со второкурсником Пашкой Гусевым, который везде разбрасывал свои вонючие носки, а хитрожопый Тимур обитал, как король, один.

– И что, – глаза у Бондарева загорелись. – Часто баб водит? А то про него, ух, какие слухи.

– А ты верь слухам больше, – Никита закатил глаза. – И вообще, с чего такой интерес? Он тебе понравился?

– Ой, да иди ты, – обиделся Стас. Полез за сигаретами, закурил, потом залип в свой телефон.

А Никита обернулся и снова уставился на Валеева. На самом деле, слухи точно были преувеличены. Тимур часто поздно возвращался в общагу, явно после тренировок, порой приводил друзей, устраивал вечеринки, за что Соловьёв его как раз и терпеть не мог. Вечно учиться мешал. А вот девушек он у Валеева не видел. Одна жила неделю зимой. Но Пашка шепнул, что это вроде как сестра его.

Мутный тип, короче.

И жутко бесячий. Причём без особой причины какой-то. Но вот бывает же, что раздражает вас человек до зубовного скрежета. А объяснить самому себе не можете, почему. Впрочем, стоило отдать должное, Валеев тоже реагировал неадекватно. Короче, это у них было взаимно.

Тимур, похоже, почуял, что его рассматривают, потому что вдруг посмотрел Никите прямо в глаза. У того щёки вспыхнули от стыда, что застали. Но Соловьёв быстро себя взял в руки, вздёрнул нос и взгляда не отвёл.

Валеев оглядел его с ног до головы, вальяжно посасывая свою сигаретку и сощурив глаза. А когда снова вернулся к лицу, похабно подмигнул.

Вот же урод.

Никита не выдержал, скрипнул зубами и снова повернулся к Стасу.

– Я в столовку, ты идёшь?

– Ага, ща, погоди, – Бондарев что-то быстро печатал.

– Догонишь, – бросил Никита и едва ли не бегом полетел по лестнице ко входу.

Курить им разрешали только здесь, во внутреннем дворе. А из этого корпуса добраться до столовой было быстрее всего. Отлично, там он и отсидится, пока «окно» между парами.