Макс Уэйд - Океан Разбитых Надежд

Идея переехать из Хантингтона в Нью-Йорк впервые возникла у Лиама, и ему удалось быстро уговорить Сару. Мы оставили в Великобритании бабушку с дедушкой, но это не проблема: я всё равно навещаю их несколько раз в год, и они этому несказанно рады.

Над головой сверкает раскат, а вскоре издалека доносится и гром. Я замедляю шаг. Кэтрин научила меня любить грозу, запах дождя и шум ветра. Я не мог терпеть грозу. Мне было тошно мокнуть под холодным дождём, мне хотелось плотно закрыть уши ладонями, когда следом за раскатом раздавался гром. Я до дрожи в коленках боялся бури, которая сламывала деревья. Но Кэтрин сумела изменить моё отношение к грозе.

Она научила меня многому, и сама училась со мной. Она проходила собственные испытания и помогала мне пройти мои. Именно поэтому я считаю, что она заслуживает даже большего счастья, чем сейчас.

Я закрываю глаза и в который раз начинаю вспоминать, с чего всё началось.

Кэтрин, 2016

Я взяла фамилию своей бабушки, когда мне было не больше двух лет. В нашей семье это никогда не обсуждалась, и, пока миновали мои годы, я считала, что так и должно быть. Меня звали по фамилии Лонг, а маму – Гофман, но мне не казалось это чем-то из ряда вон выходящим. Я просто глупо улыбалась, когда взрослые переводили взгляд с мамы на меня и обратно. Да, миссис Гофман хорошо делала вид, что всё в порядке, чтобы у девятилетней дочери не возникало вопросов. Как она любит говорить, всё сложилось «наилучшим образом», но непонятно, для кого. Сейчас мне шестнадцать, и у меня всё по-прежнему. Каждый раз, когда фотограф называет меня по фамилии, я живо отзываюсь и почти не задумываюсь о своём отце. Об отце, которого я никогда не знала.

– Хорошо, мисс Лонг, очень хорошо, – мужчина высовывается из-за камеры, сделав очередной снимок. – Но было бы лучше, если бы вы чуть-чуть подняли подбородок.

Конечно, я была не настолько глупа, чтобы полагать, что моего отца просто не существовало. Если есть миссис Гофман, значит, есть и мистер Гофман. В детстве я частенько рассматривала своё лицо, представляя внешность папы. Однажды мне взбрело в голову высоко заколоть волосы и нарисовать себе бороду фломастерами, чтобы поглядеть на папу в зеркале. Однако мама не поддержала эту идею, так что уже спустя пять минут я растирала лицо мочалкой.

– Улыбайтесь шире, мисс Лонг, – фотограф делает мне замечание. – Хорошо, так намного лучше.

Давным-давно мама сказала, что у меня улыбка отца, но я была дурёхой и не понимала, как один человек может улыбаться точно так же, как и другой. «Получается, мой папа тоже улыбался с понедельника по пятницу, с трёх до восьми, – прямо как я!», – решила я. Теперь, когда мне шестнадцать, ему пришлось бы улыбаться круглые сутки – прямо как мне.

– Отлично, теперь повернитесь в профиль.

Вообще-то я без особого трепета вспоминаю занятия, которые отняли всё моё детство. Я и без энтузиазма смотрю в будущее: кажется, что я до самой старости буду вынуждена перевоплощаться из волка в Красную Шапочку. Не могу сказать, что такой расклад меня не устраивает, но я определённо не самая счастливая девушка на Земле.

Хотя, если посмотреть с другой стороны, у меня есть всё. Моя мама – известный в городе стилист, а бабушка занимает должность директора детского дома. Деньги наше семейство гребёт лопатами. В моём распоряжении ежедневно остаётся шикарный коттедж, который располагает пятью просторными комнатами и отдельным гардеробом. Мне не приходится жаловаться на скрипящие половицы или перегоревшие лампочки: все недостатки устраняются по щелчку пальцев. Я всегда остаюсь под пристальным вниманием журналистов, и звонкие щелчки фотокамер совсем мне не чужды. Когда некоторые годами работают над собой, чтобы на них обратило внимание пусть даже самое маленькое агентство, я только и успеваю приносить маме согласия на участие в показе. У меня есть длинные худые ноги, подтянутое тело, удовлетворительный размер груди и миловидное лицо, привлекающее парней. И разве этого мало?

Спустя время мы заканчиваем фотосъёмку, и все присутствующие аплодируют друг другу. Фотографии наверняка выйдут что надо, потому что сегодняшняя фотосессия была намного дольше других. Моё портфолио для продления контракта с модельным агентством почти собрано. Осталась последняя фотосессия перед тем, как мама сможет направить его агентам.

Я схожу с подставок и обуваюсь в туфли. Коротко кивнув всем на прощанье, я иду к выходу. Там меня подлавливает мама, протягивая стакан с горячим кофе: