Макс Уэйд - Океан Разбитых Надежд

Я закрываю шкаф, смотрю на отражение в зеркале и думаю: «Не подчеркнуть ли мне глаза? Может, замазать чёрные точки вокруг переносицы? Использую тушь, придающую объём, нарисую стрелки, а почему нет? Тональный крем у меня тоже найдётся. А как же помада?» На самом деле, мне нравятся мои неброские губы, поэтому я решаю воспользоваться обычной гигиенической.

Сложив выбранную одежду у себя в комнате, я принимаю душ и завиваю волосы. Вскоре заблистали припудренные щёки, над глазами запорхали чёрные ниточки ресниц. Я аккуратно разглаживаю последние складки на платье, осторожно проводя по нему ладонью.

Мама не против моего общения с Морисом. Когда же я делаю выбор в пользу вечера в детском доме, она считает, что я отказываюсь от шанса быть с человеком, владеющим целым состоянием. Жизнь в пригороде Йорка – дело, которое под силу не каждому. Огромные земельные налоги связаны с исторической ценностью земли. Но семья Мориса не только отлично справляется с этой задачей, но и еженедельно оставляют сыну деньги на карманные расходы. Да, на выходных в Хантингтоне Мориса не найти: чаще всего в это время он спускает наличные на стадионах Манчестера, до которого рукой подать, и в барах Йорка. Мне, конечно, не приходится мечтать о цифрах, которые он тратит на выходных, и я ни в коем случае ему не завидую. Статус моей семьи и семьи Мориса практически одинаковый – различие заключается лишь в разнице специальностей наших родителей, – поэтому маме кажутся крайне глупыми мои отказы и предпочтение Морису Билли.

Натянув новенькие неношеные кеды, я оглядываю дом с порога. Телевизор молчит, кондиционер отключён, и лишь негромкое гудение холодильника раздаётся в тишине. Поворот ключа, потом второго, пробираюсь сквозь маленький зелёный сквер перед крыльцом дома – и я на свободе.

Моё платье развевается на ветру, волосы легки, точно пёрышки, и, кажется, я не хочу выходить из этого образа – свободной шестнадцатилетней англичанки, почти взрослой, но ещё такой юной и неопытной. Жадно наполняя лёгкие воздухом, я иду навстречу новым эмоциям, прямо как героиня какого-нибудь приключенческого романа.

Тёплый вечер опускается на черепичные крыши Хантингтона, окрашивая в ярко-рыжий. Стрекот разливается над Рирер Фосс, которая находится всего в нескольких шагах от моего дома. Мне нравится наша маленькая набережная: я люблю проводить время в тишине и спокойствии, всматриваться в спокойные воды узкой речушки и мечтать о такой же безмятежности. По старой каменной кладке, обочины которой поросли камышами, почти никто не ходит. Когда я смотрю себе под ноги на набережной, я вглядываюсь в каждую трещинку старой мостовой, и осознаю, как много событий она пережила: и времена восстания Тайлера, и пушечные снаряды, и многочисленные набеги. Но набережная не развалилась. История сильно вдохновляет меня: она заставляет жить дальше и быть примером для потомков. Но, как бы мне ни хотелось задержаться здесь подольше, вскоре мне приходится покинуть тихую набережную.

Выкрашенный в белый цвет коттедж Мориса появляется за следующим углом, и я направляюсь к входной двери. Неспешная ходьба, речной запах и рокотание стрекоз хорошо очищает разум от ненужных мыслей. Я сжимаю ладонь в кулак и, почти не волнуясь, стучу в дверь, за которой уже слышен смех ребят, тяжёлые басы музыки и треск посуды. Похоже, выпивать начали задолго до моего визита. И, кажется, не планируют заканчивать.

Дверь широко распахивается через несколько секунд, и моё лицо освещает яркий свет с десяток зажженных ламп.

– Кэтрин, ты всё-таки пришла! – вскрикивает Бетани, увидав меня на пороге. – Ты не пожалеешь, ведь в этот раз веселья будет в разы больше. Проходи и наслаждайся!

Признаюсь, я почти не узнаю голос девушки во всём балагане, который творится внутри. Разговоры смешались в невнятный словесный гул, пробки от бутылок со свистом разлетаются по сторонам, а из-за топота содрогаются стены. С крыльца я могу различить около десяти человек, шатающихся за спиной Бетти, но, судя по громкому смеху, доносящегося из глубины дома, гостей намного больше.

Худые плечи Бетани обрамляют лямки розового сарафана, в ушах блистают перламутровые гвоздики. Рукава белой футболки закатаны, а на капроновых колготках несколько безобразных затяжек. Образ вышел лёгким и дерзким – то, что нужно для подростковой вечеринки.

– Спасибо. И тебе хорошего вечера, Бетани.

Бетти всю свою жизнь была и остаётся самым отвязным человеком во всей Великобритании. Где шум, там и она. Где веселье, там и она.