Виктория Мальцева - Абсолют в моём сердце

— Нормально вроде. Разве не видно?

Я слишком резко ответила, слишком. Просто вопрос этот застал врасплох, не ожидала.

— Видно. Но ты и повзрослела очень сильно за эти годы.

Я знаю, что она имеет в виду, моя деликатная мать: в этом «повзрослела» зашифровано «научилась скрывать».

— Соняш, если тебе больно видеть их пару, пожалуйста, скажи мне. Это важно.

— Почему?!

— Если долго держать отрицательные эмоции в себе, рано или поздно они найдут выход сами, и в этом случае, контроль тебе уже будет неподвластен. Лучше до этого не доводить.

— Всё нормально, мам. Не могу сказать, что мне всё равно, но и трагедий никаких нет — слишком много времени прошло.

— Хочется в это верить, — мягко говорит мать. — Соняш…

Она пытается сказать мне нечто важное, но никак не решится.

— Да говори уже! — не выдерживаю.

— Сонечка, доченька, Алекс не умеет любить наполовину, его любовь подобна одержимости, а потому заставляет его совершать неадекватные поступки. Даже сейчас, когда ему под пятьдесят, я не уверена в том, что он отреагирует правильно.

— Что ты имеешь в виду?

— Соняш, если между вами произойдёт что-нибудь подобное той ситуации в клубе, отец снова выставит его… И на этом их отношения закончатся. А это неправильно! Ты ведь понимаешь, насколько это неправильно? Они отец и сын! Настоящие отец и сын!

Слёзы. Я не могу их контролировать. Они душат меня, топят такой болью, какую могут причинить только самые близкие люди:

— Мам… а я — не настоящая?

— Дело не в этом, Сонь! Ты благословенна его любовью, тебе достаётся почти всё, что у него есть! Это знают все, и каким-то чудом девчонки не умирают от ревности, и ты не поверишь, я каждый день молюсь, чтобы так продолжалось и дальше, чтобы вы оставались сёстрами, чтобы были близки, а не так, как бывает… Алекс совершает большую ошибку, делая это, но говорить с ним бесполезно. В его случае это не выбор, а данность. Говоря простым языком — клинический случай. Думаю, от сестринского гнева тебя только то и спасает, что крови его в тебе нет, и это даёт им фору… Формально.

— То есть, меня считают ненастоящей…

— Повторяю, формально — да. И именно эта формальность и спасает нашу семью от ревности и обид. Только Эштон под ударом… Из-за тебя Сонь. Мне больно за тебя, тяжело видеть, как ты сохнешь по нему, и меня ужасает то упорство, с которым ты не теряешь надежду, но… если действительно так сильно его любишь, подумай о нём! Не подставляй его, не провоцируй отца! Ему нужен отец, не представляешь, как нужен!

— Ты откуда знаешь?

— Просто знаю.

Её посыл мне ясен. Вот только никак не вписывается в мои планы.

После разговора с матерью я влезла в улиточный домик: во мне толстым пластом осела обида. Мать просила за Эштона, пыталась донести до моего сознания, что мир не крутится только вокруг меня, хотя нет, он не сам по себе это делает — отец рулит этим фундаментальным явлением, вращая нашу планету вокруг МОЕЙ оси.

Я устранилась. Маюми и Эштон приходят по воскресеньям на семейные обеды, собираются все, вот абсолютно все… кроме меня. Я нахожу себе занятия подальше от родительского дома, а в октябре и вовсе переселяюсь в свою квартиру.

Отец в шоке. Отец в боли. Он не может смириться, назначает мне обеды и ужины в ресторанах, водит в оперу, но ответа так и не выжал: я — могила. Он никогда не узнает, о чём попросила меня мать. Я не стану винить её в своих проблемах и обнажать свою почти детскую обиду на то, что мама не на моей стороне. В двадцать лет я казалась себе бесконечно взрослой и даже мудрой, но была не в состоянии понять, что мать не выбирала чью-либо сторону, она всего лишь пыталась быть справедливой.

И она как всегда оказалась права. Попала стопроцентно в яблочко — я взорвалась.

Недаром говорят, маленькие дети — маленькие проблемы, большие дети — большие проблемы.

Эштон живёт в одном со мной городе, более того, он каждую неделю бывает в родительском доме, но его дни — воскресенья, а мои — вторники. Вот так я собственноручно отлучила себя от него и преуспевала в этом целых три месяца: весь сентябрь, весь октябрь и почти весь ноябрь, по двадцать седьмое число не включительно.

Он совершил фатальную для себя ошибку — позвал меня отмечать свой День Рождения. Если б СМСку прислал — я бы её проигнорировала, но он позвонил. Сам.

— Привет.

— Привет.

— Как дела?

— Нормально.

— Тяжело учёба даётся?

— Да нет. Ничего вроде, держусь пока.

Пауза.