Виктория Мальцева - За мгновения до...

— У неё синдром нераспечатанной жвачки.

— Что? — поднимаются домиком аккуратные брови азиатки.

— Это когда купить купили, и должны же воспользоваться, но… не случилось!

Святая троица ржёт, весь остальной класс, включая меня, не уловил всей глубины шутки. И нам разъясняют:

— Дамиен вчера подвёз её до дома на своей тачке, и она, очевидно, ждала продолжения, — пауза, — но большие надежды растаяли сегодня на солнце!

Теперь уже мои брови поднимаются — в недоумении. Хуже всего, когда тупые пытаются казаться умными.

На ланче всё обычно: вип люди в вип зоне, все остальные на своих местах. Либби трещит, и моя голова раскалывается ещё сильнее, в итоге, я прошу её заткнуться. Она обижается, пригрозив, что если я буду так себя вести, уйдёт во вражеский лагерь.

А мне так плохо, что наплевать: хоть все сразу.

Дамиен сидит, развалившись, на своём обычном месте и ни разу не смотрит в мою сторону. Вчерашние наши «прости» начинают казаться мне галлюцинацией. Мелания наклоняется, чтобы поцеловать его, он отвечает, и я отворачиваюсь.

После ланча физкультура. Моё самочувствие настолько меня удручает, что я всерьёз боюсь просто-напросто не пережить урок физического воспитания. Вхожу в раздевалку и слышу: MØ — Fire Rides

— Дамиен вчера был какой-то странный. У вас всё в порядке?

— В полном.

— Обычно, в Пуарье он зажигает, а вчера… и бассейн ему не бассейн. Вы даже не поднимались наверх…

Ну конечно, Пуарье! Вот, где он был — легендарный ночной бассейн, где вся компания отрывается по ночам.

— Заткнись! — обрывает её Мелания, заметив меня.

— Мел, а для чего людям автобусы? — тон китаянки Фионы мгновенно меняется.

— Чтобы перевозить бедных, — отвечает та.

— А кто такие бедные?

Остальные шесть дев нашего класса устремляют свои взоры на меня, ухмыляясь снисходительными улыбками.

— Ну надо же! — отзываюсь. — Прямо спектакль для меня разыграли. Какая честь! Вот уж кого Всевышний талантами наградил. Мои Вам аплодисменты! Одного понять не могу: с каких это пор патриции развлекают чернь? Мир сходит с ума…

— Тебе, в принципе, и должно быть тяжело понять это, милая. Ведь тебя умом обделили ещё с рождения. Как жаль! На свете столько интересных вещей, столько всего увлекательного! Только сейчас подумала: быть без ума, это ведь всё равно, что слепым! Жизнь на ощупь…

— А знаешь, в чём парадокс?

— Ну же, блесни!

— Слепой иной раз бывает счастливее зрячего, потому что видит то, что спрятано. А спрятано очень многое.

— Например? — выпирает свою грудь с вызовом.

— Например, чувства людей или отсутствие оных!

Мел напрягается, её глаза сужаются, растворяется ехидная улыбка.

— У зрячих завышенные ожидания к жизни. И духовная слепота, — добавляю.

— Чего? — уточняет Фиона.

— Ну, — объясняю, — это когда человек думает, что кому-то нравится, а на самом деле служит резиновой Долли: пришли, слили сперму, а поговорить не о чем! А бывает, что и не с кем…

Её ноздри надуваются, как воротник у кобры. Мне кажется даже, я слышу характерный треск ороговевшего хвоста — трещотки. И зелень вокруг рта, это либо эффект такой у её смуглой кожи, либо яд пропечатывается.

Подружки переглядываются, кто-то из девчонок попроще ржёт, и я слышу тихое:

— А сестра у Дамиена палец в рот не клади, уделала Мел!

Она это тоже слышит и зеленеет ещё больше.

— Ещё раз сядешь в его машину, и мои милые шалости перестанут быть милыми! — угрожает, швырнув мой мобильный на пол, мне под ноги.

Так вот, оказывается, где он был!

Вечером я снова одна. Одиночество — страшная вещь, особенно, когда у тебя ломит всё тело, раскалывается голова и мучает кашель. К часу ночи не выдерживаю и отправляю брату сообщение.

Eva: «У тебя всё в порядке?»

Спустя пятнадцать минут получаю ответ:

Dam: «В полном».

Ещё через полчаса:

Dam: «Я думал, салфетка почила в недрах мусорных баков и к этому моменту должна уже была бы быть переработана на одном из китайских заводов».

Eva: «Тебя не было два дня, поэтому вопрос «У тебя всё в порядке?», более чем необходимость. Это мой долг».

Двадцать минут спустя:

Dam: «Долг перед кем?»

Eva: «Хотя бы перед твоим отцом».

Dam: «Потому что он купил тебе машину?»

Eva: «Мать была права. На этот раз».

Dam: «Права в чём?»

Eva: «В том, что ты сделаешь из этого трагедию».

Dam: «Не вижу ни единого признака трагизма ни в моих действиях, ни в словах».

Eva: «Повеяло… жадностью? Ревностью?»