Виктория Мальцева - Вечность после…

— А ты всё такая же девчонка!

В его глазах столько всего: умиление, нежность, грусть, сломленность. Тяжело видеть его таким. Непривычно и больно.

— Дамиен, — набираюсь решимости. — Я хочу детей. Своих, а не приёмных. Сама хочу быть матерью и иметь полноценную семью.

Он согласно кивает и уже не смотрит в глаза.

Мы расстались очень скоро, каждый поехал проживать свою жизнь правильно, с достоинством и по отдельности.

Я не замечаю, как становлюсь жалкой. Люди встречаются, влюбляются и расстаются, если вдруг что-то пошло не так: не сошлись характеры, один из пары охладел, влюблённых разделили расстояния или препятствия, которые ни один из них не смог преодолеть. Учёба в разных колледжах, например, как у Либби и её бойфренда: они просто завершили свою «любовь» мирным совместным завтраком в Denny’s в тот самый день, когда Патрик улетал на четыре года в Швейцарию изучать инженерное дело в судостроении. Уже через месяц Либби повстречала Куина и снова влюбилась, хотя до этого клялась, что Патрик был любовью всей её жизни.

Из сотен вопросов, непрошено возникающих в моей голове, самым главным остаётся глубина и степень моей депрессии. Почему я не могу с ней справиться? Почему никак не получается перешагнуть эту неудачу в жизни, признать ошибкой и двигаться дальше, просто жить и строить своё будущее? Почему я не воспринимаю мужчин? Отчего не могу принять новые отношения ни в теории, ни на практике?

Спустя ещё год Ева Блэйд живёт странной унылой жизнью, будто не проживает дни, а отрабатывает. Я бросила колледж и часто ловлю себя на том, что просто смотрю на белый ровный потолок и ничего не чувствую. Ничего кроме апатии: нет мыслей, нет желаний, только одно сплошное безразличие.

От мужа меня воротит. Я уже давно пережила стадию раздражения и осознание того, что приняла новизну за чувства. Теперь мне ясно одно — этот человек никогда не должен был становиться частью моей жизни. Он мне чужой, как и его манеры, узкие глаза, культура питания и бескультурье в некоторых иных вопросах. Я устала от него, а копящееся раздражение стало перерастать в злость.

Потребность уйти превратилась в навязчивую идею, и для её воплощения пришлось искать работу. Для девушки без образования, связей и друзей работа находится только в барах и магазинах, но поскольку в первых платят куда как больше, приходится освоить нелёгкое ремесло бармена. Бар «Шестидесятые» в Даунтауне станет моим местом работы, а значит и жизни ещё на целый год. За это время я сильно изменюсь. Настолько, что с трудом узнаю себя сама.

Моя проблема пришла незаметно. Всё началось с бесконечных историй посетителей, жаждущих поделиться своей личной трагедией или радостью. Многие из них настойчиво уговаривали «разделить» с ними их скорбь или успех парочкой шотов. Я даже помню, как в первый раз согласилась: это был молодой парень, убивающийся по поводу измены. Его история, в которой он любил свою Кару с пятнадцати лет и мечтал на ней жениться, меня тронула. Вернее, не сама его история, а то, как глубоко и надрывно он страдал, переживая предательство: его «любимая», накурившись на вечеринке травы, переспала с лучшим другом. Это больно, но предельно просто и предсказуемо, когда вы курите в компании, что сложнее — попытка найти в себе силы пережить это, ведь чувства у обоих настоящие, а случившееся — лишь эпизод не первой и не последней глупости.

— Понимаешь, — объяснял мне Дерек, — я точно знаю, что так, как с ней, уже не будет. Такое даётся только раз. Потом, позже, конечно, найдётся подходящая девушка, и мы даже сможем неплохо поладить, как мой старший брат со своей женой, к примеру, но этих безбашенных чувств уже никогда не случится! — и он пропускает очередной шот виски, наливая и мне из своей бутылки.

Хочу заметить, бутылками клиенты заказывают напитки только в случае крайней степени трагизма произошедших с ними событий.

В общем, разделив в тот вечер с Дереком его боль, я вдруг обнаружила, что жить стало легче. В голове временно померкли картинки с изображением одного-единственного человека, в теле притупилась потребность в нём. Я, наконец, отвлеклась и почувствовала облегчение. Затем, пару недель спустя, отвлеклась снова, уже с Сильвой, девушкой из Польши, безответно и тайно влюблённой в свою лучшую подругу. Потом это случилось снова. И снова. А когда вместо «терапевтических забегов» с клиентами я стала уединяться с коньяком в своей крошечной квартирке-студии, мне стало ясно, что обработка спиртосодержащими продуктами шрамов на моей душе приняла системный характер. И не испугалась, не огорчилась, не попыталась остановиться.