Виктория Мальцева - 15 минут

— Зачем? — спрашиваю его в перерыве между схватками. — У нас их уже с дюжину! Каждый считает своим долгом притащить именно плед! Как будто других полезных для новорожденных вещей не существует!

Его ответ был слишком глубоким и надрывным, чтобы мой оглушённый родовой болью мозг оказался способен понять его неизмеримую важность:

— Я отец, это мой долг — укрыть своего ребёнка.

Да, мир неприветлив, когда впервые нас встречает: слепит ярким светом, обжигает холодом, пугает неизвестностью.

Немиа пришла в него без страха, потому что сразу после рождения была обёрнута руками своего отца в его надёжность, силу, уверенность и розовое одеяльце из перламутровой коробки.

Слёзы душат меня, стекают по щекам горячими ручьями, и я не понимаю, как этот порядком выстиранный, поношенный клочок ткани тут оказался? Кай спрятал его здесь? В ящике со своим бельём, который я ни разу в своей жизни не открывала?

Годы напролёт я болела своим горем. Рвалась на дно, но руки мужа держали слишком крепко, чтобы у меня имелся хоть малейший шанс добиться своего. И ни разу, ни в один из этих тысяч грёбаных чёрных и серых дней «после», я не задалась вопросом: а как ему? Что с ним происходит? Что он чувствует?

Кай ходил за мной по пятам, прятал лезвия, кухонные ножи, стеклянную посуду, опасные лекарства, наглухо задраивал окна, таскал моё коматозное тело по врачам и ни на секунду не оставлял одну, потому что боялся. Боялся, что я повторю свою попытку сбежать.

Иногда я спрашивала себя: зачем он так вцепился? Держит зачем? Ведь мой уход сделает его жизнь настолько проще и легче, светлее, в ней появится место и время для радости, живых событий, так почему же не отпустить меня?

Почему?

Я слышала, как он молится, просит Бога дать мне сил, хотя в юности говорил, что не верит. В то самое тёмное в нашей жизни время Кай готов был поверить, кажется, во что угодно, лишь бы оно хоть как-то нам помогло.

Он продал наш дом у залива, который строил едва ли не сам, продумывая и проговаривая с архитектором каждую мельчайшую деталь нашего будущего гнезда, и купил квартиру, заявив, что «в тех стенах слишком много воспоминаний». Однако пьяный Олсон однажды проговорился об истинной причине: Кай боялся залива, он пугал его своей близостью и потенциальной для меня доступностью, лёгкостью претворения в жизнь моих намерений. Он боялся не успеть.

И в этих его хлопотах от меня ускользнуло нечто важное, то, что когда-то толкнуло его сгоряча обвинить меня — собственное глубинное горе о потере своего ребёнка, единственного из возможных.

Вот они, его чувства, спрятаны в розовой перламутровой коробке — нерастраченная отцовская любовь и потребность заботиться, защищать, оберегать.

Вечность я сижу на голом холодном полу нашей гардеробной, опустив голову в ладони, не в силах двигаться, даже шевельнуться.

Мир слишком сложен для меня, чтобы разобраться, когда он добр ко мне и когда зол, что в нём правильно, а что нет, но сердце, моё порядком потрёпанное жизнью сердце стонет «останься!»

И я остаюсь. Уже в который раз.

Жду его до двух ночи, затем понимаю, что он с ней, а я — глупая дура.

Ещё час уходит на то, чтобы закинуть вещи в приготовленные сумки, но даже после этого мои минуты бесконечно тянутся до пяти, убивая надежду и те светлые чувства, которые чудом воскресли в моей душе за время, проведённое в обнимку с розовым одеяльцем.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Упаковав свои пожитки, я покидаю семейное гнездо, где прожила смутные шесть лет и, уже выезжая на своём BMW из подземной парковки, равняюсь с заезжающим автомобилем мужа. Наши глаза встречаются лишь на мгновение, и то случайно — нет больше во мне сил, способных выдержать его осознанно прощающийся взгляд. Выгорело всё.

IAMX — Alive In New Light [1] Эта песня — главный саундтрек ко всей книге. И музыкально и по содержанию.

В тот день мне с самого утра было плохо: тревога, предчувствие надвигающейся беды заполнили грудину, проникли в мозг. Мы не виделись с Анселем больше недели, я пропустила девять его звонков, морально не будучи в силах даже просто поговорить. Я так и не поняла, где белое и где чёрное, так и не разложила свои поступки и поступки других на добро и зло.

Но встретиться с любовником, которому изменила с мужем, всё же решилась: обязана рассказать. Если и есть у нас шанс, то он не должен начинаться со лжи. Пусть решает, нужна ли ему не юная девушка с бархатным взглядом и сомнительным багажом. Хватит ли его любви и энтузиазма, чтобы разобраться с этим? Он ведь мужчина? Пусть всё решит, пусть со всем разберётся.