Сара Аллен - Хранитель персиков

Так она и сидела, уставившись в пустоту, уронив листок на колени, пока не зазвонил мобильный.

На экране высветился номер матери, — очевидно, ей не терпелось узнать, почему дочери все еще нет дома, ведь сегодня последняя примерка платья.

Пэкстон вздохнула, бросила телефон и список в сумку и завела машину.

Пора было возвращаться к реальной жизни.

В понедельник Пэкстон трудилась не покладая рук. Она даже пропустила обеденный перерыв, чтобы освободиться пораньше. Работы предстояло много: подписать внушительную кипу бумаг в информационном центре, решить миллион вопросов, касающихся приема, до которого оставались считаные дни, а главное — закончить одно очень важное дело.

Ближе к вечеру она поехала в агентство недвижимости, которое находилось рядом с рынком экологически чистых продуктов. В офисе сидела Кирсти Лемон и говорила по телефону. Дождавшись, когда она положит трубку, Пэкстон подошла к ее столу.

— Пэкстон, — оторопело произнесла Кирсти. — Что тебе нужно?

— Я слышала, тот дом на Тил-стрит все еще продается.

— Да, тот дом на Тил-стрит все еще продается, — слово в слово повторила за ней Кирсти.

— Я хочу его купить.

Вместо того чтобы подпрыгнуть от радости, Кирсти смерила Пэкстон полным недоверия взглядом и осторожно спросила:

— Ты уверена или получится, как в прошлый раз?

— Уверена.

Кирсти вздохнула и сгребла со стола ключи.

— Ну, тогда едем, — пробормотала она с таким обреченным видом, словно шла на каторгу.

Они забрались в минивэн Кирсти. Пэкстон уже и не помнила, когда они последний раз сидели в одной машине. Кажется, в старших классах: по субботам Кирсти брала у отца старенький «рейнджровер», и они вдвоем мчались на нем в Эшвилл. Пэкстон скучала по тем их поездкам, во время которых они с Кирсти запросто болтали обо всем на свете. А когда они повзрослели, у обеих появилось слишком много личных тайн, которые девушки предпочитали держать при себе.

Дом находился в районе под названием Уотервью. Это было симпатичное, утопавшее в зелени местечко со сквером, в котором стояла уютная беседка и бил фонтан, и великолепными кирпичными зданиями в колониальном стиле. Особняк, в который Пэкстон влюбилась с первого взгляда, находился в стороне от дороги. Над дверью извивались лианы глицинии, и Пэкстон подумала, что весной, когда они покроются нежно-лиловыми кистями соцветий, вход в дом будет напоминать свадебную арку.

Кирсти открыла кодовый замок, и они вошли. Пэкстон прекрасно помнила, что внутри: высокие потолки с деревянными балками и паркетный пол на первом этаже, целых три спальни на втором. Количество комнат, в частности, явилось яблоком раздора между нею и матерью год назад, когда она собиралась переехать сюда накануне тридцатилетия: София утверждала, что Пэкстон попросту не нужно столько места.

А вот Себастиан считал по-другому. «В жизни всегда должно оставаться немного свободного пространства — чтобы его в любой момент могло занять что-то хорошее».

Вот что ей нужно было сказать тогда матери.

Она не спеша обошла первый этаж. Кухня отделялась от гостиной стойкой, и в прошлый раз Пэкстон представляла себе, как здорово будет собирать тут по вечерам подруг. Конечно, она понимала, что это лишь мечты: все участницы клуба замужем, им уже давно не до девичьих посиделок (по крайней мере, Пэкстон так думала, потому что саму ее ни на какие посиделки не звали). Вот если бы она завела традицию встречаться с подругами сразу, как вернулась из колледжа, пока ни у кого из них еще не было взрослых проблем, может, она бы и прижилась.

— Особняк по-прежнему прекрасен, — зачарованно произнесла Пэкстон.

Все это время Кирсти, не шелохнувшись, стояла у двери.

— Я очень рассчитывала на комиссионные с его продажи. Когда ты в самый последний момент отказалась, это меня просто подкосило.

Пэкстон уставилась на нее, не веря своим ушам.

— Что же ты мне не сказала? — (Кирсти лишь растерянно пожала плечами.) — Прости меня.

С каких это пор мы перестали быть откровенны друг с другом?

— Не знаю. — Кирсти приблизилась к ней. — В детстве весь твой мир вращается вокруг друзей. Но чем старше становишься, тем больше между вами пропасть, и в какой-то момент ты вдруг осо-знаешь, что дружба — это роскошь, блажь, которую можно позволить себе лишь изредка.

— Ты мне по-прежнему очень дорога, Кирсти, — с чувством сказала Пэкстон. — Даже если я этого не показываю.