Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Не выдержав такого натиска, Мариуза отступила.

— Да, они любят друг друга, это правда, — сказала она примирительно. — Что ж, пусть встречаются... как жена с мужем...

Дженаро тотчас же вознаградил её за это неординарное решение:

— Вы необыкновенная женщина, дона Мариуза! У вас чуткое сердце и прямо таки мужской ум!

Мариуза вовсе не считала, что мужской ум лучше женского, но спорить с Дженаро не стала: в целом его комплимент был ей приятен.

Позже, объясняя своё решение Изабеле, она заметила:

— А Тони всё же бросит свою еврейку!

— Почему вы так думаете? — спросила Изабела.

— Потому что эти двое не могут жить друг без друга, и даже сеньор Дженаро, похоже, встал на их сторону.

Мариуза ошибалась: Дженаро ещё не сделал выбор между Камилией и Марией. Ему нравились и та и другая, он обеим сочувствовал, а ещё больше сочувствовал Тони: «Если я не могу решить, которая из них лучше, то, каково же моему сыну?!» В то же время Дженаро понимал, что долго вести двойную жизнь Тони не сможет, и это его очень беспокоило. Он опасался скандала, которым, как правило, и заканчиваются подобные истории. Ведь даже Маркусу, не связанному семейными узами ни с одной из двух его женщин, приходится проявлять чудеса изворотливости, чтобы сохранять это хрупкое и весьма сомнительное равновесие. Но и он, достаточно поднаторевший в любовных интригах, отнюдь не застрахован от скандального разоблачения. Вчера, например, этому невольно поспособствовал Дженаро, допустив досадную промашку в беседе с Жустини, которая ловко сумела усыпить его бдительность.

Начала она издалека, с расспросов о Фарине — мол, нет ли от него каких—либо вестей, не собирается ли он снова приехать в Сан-Паулу?

Дженаро не понял, что это был всего лишь отвлекающий маневр, и заглотил наживку.

— Ты в него влюблена? — спросил он удивлённо. — Не можешь забыть его?

— Я сейчас ни в кого не влюблена, — ответила Жустини. — Но ваш друг Фарина — очень симпатичный человек, я его и в самом деле часто вспоминаю.

Дженаро удивился ещё больше: неужели Фарина сумел завоевать сердце Жустини, вытеснив оттуда Маркуса?! И — прямо спросил у неё:

— А как же Маркус?

Жустини отозвалась без малейшей печали в голосе:

— Всему когда-нибудь приходит конец. Вот и наша любовь кончилась. Маркус, наверно, уже и забыл, что я существую. У него теперь есть другая... Как её там?..

— Эулалия, — брякнул Дженаро и, увидев, как резко изменилась в лице Жустини, понял, что сболтнул лишнее.

— Значит, он всё-таки встречается с этой испанкой, — вымолвила она печально. — Даже вы об этом знаете!

Дженаро принялся оправдываться, говорить, что он не знает, где и как проводит время Маркус, а имя Эулалия всплыло в памяти, вероятно, потому, что его произносили студенты, друзья Маркуса...

— А кто она такая, я не знаю, — клятвенно уверял он Жустини. — Я никогда не видел её...

— О чём задумались, сеньор Дженаро? — прервал его не очень приятные воспоминания Маркус. — Одержали убедительную победу над доной Мариузой, а теперь сомневаетесь, правильно ли поступили, обеспечив сыну комфортные условия для любовного свидания? Не сомневайтесь! Он будет вам за это благодарен. Ваш сын — счастливый человек, я ему даже немного завидую: красивая еврейка, прекрасная итальянка! Не удивлюсь, если у него в запасе найдётся ещё с десяток таких красоток!

Дженаро вскипел, не простив Маркусу такого оскорбительно развязного тона:

— Не смей оскорблять моего сына! Он серьёзный человек, и сам во всём разберётся. А вот ты запутался со своими женщинами! Никак не можешь решить, кто тебе милее — неискушённая испанка с медовыми губами или прелестная француженка из борделя!

— В отличие от вашего сына я вёл себя более осторожно и порядочно, — засмеялся Маркус. — Детей я им не делал!

— Значит, плохо работал! — неожиданно отбрил его Дженаро, вызвав восхищение Маркуса:

— Ну, вы и загнули! Вот, оказывается, какова ваша истинная сущность — волк в овечьей шкуре, прожжённый соблазнитель женщин! У вас у самого, наверное, куча внебрачных детей по всему свету? Угадал? Может, вы и Малу уже осчастливили ребёнком?

— Ты бы лучше помолчал, — беззлобно одёрнул его Дженаро. — Мне кажется, у тебя скоро могут быть серьёзные неприятности.

— Какие? — насторожился Маркус. — Неужели Жустини забеременела?

Теперь уже Дженаро засмеялся:

— Что, затряслись поджилки? То-то же! Будешь знать, как над другими насмехаться. Но ты напрасно испугался — пока ничего подобного мне Жустини не говорила. Но я вчера ненароком подставил тебя, так что жди неприятностей.